Циклопы - страница 8

Кеша жадно разглядывал автомобиль…

Да лучше сдохнуть! чем доверить родимую тачку э т о м у родимому телу!

Завьялов нажал на клавишу авто-брелка, заставил двигатель очнуться. Распахнув водительскую дверцу, буркнул:

— Залезай давай, ушлепок.

— А можно не ругаться? — разобижено поинтересовался Иннокентий.

Завьялов представил, что ругает самого себя — кивнул:

— Лады. Запрыгивай, Кешка. Домой поедем.

По дороге к дому, Завьялов философски размышлял о прихотях злокозненной судьбы, частенько отвлекался на Кешу, почти расплющившего нос о боковое стекло: Кеша разглядывал московские улицы с неуемной непосредственностью любопытного ребенка.

«Откуда же ты взялся, такой дикий?» — думал, удивляясь ни сколько Кешиной реакции, сколько самому себе в бомжатском теле.

По идее, Боря должен был сейчас биться головой о больничную стену, кусать ворот смирительной рубашки — или Иннокентия лупить! — а он, в обличье старика, преспокойно катит на Порше до дома. Наблюдает за своим телом, за Кешей, как за неисследованной зверушкой…

Чудеса и выкрутасы здравой психики. Завьялову понадобилось полтора часа, чтобы обвыкнуть в новом теле, которое становилось все более послушным. Час, чтобы разложить по полочкам последовательность действий. Пять минут, чтобы остановить Порше у обочины, выйти из салона и, через приятелей, узнать, точнее — вспомнить, вычеркнутый из жизни и адресной книжки мобильный номер Сухотского.

— Алло, Сухой.

— А-а-а…, - в этот момент Сухотский, вероятно, монтировал воедино незнакомый голос в мобильнике и высветившийся номер Завьялова на нем же, — это…?

— Привет из позапрошлого года, Сережа. Из двадцать третьего февраля в Пивных Традициях.

— Завьялов, ты что ль?!

— Много текста, парень. У тебя — е с т ь? По адресу забросишь?

— Боря…? Боря да ты что?! Я завязал давно!!! — Голос Сережи сорвался на испуганный фальцет, перешел на трагический шепот: — Ты чо, Завянь, я уже сто лет не в теме…

Тут скажем прямо, что Сережин испуг родился не на пустом месте. В позапрошлом феврале, Завьялов как уже шесть месяцев жил с девушкой. О предложении вполне всерьез подумывал. Лёля, встречая внука без Маринки, уже спрашивала: «А где твоя звероватая амазонка?» Маринка сумела поладить с Лелей, не взирая на диаметральную разницу мировоззрений-предпочтений. Пожалуй, даже подружилась.

Но внук однажды поймал Маринку-амазонку в ванной комнате над кокаиновой дорожкой с трубочкой в носу.

Морду сразу не набил. Попробовал — внушать.

Нарвался на непонимание.

— Завянь, я не из поклонников Пивного Клуба! Меня тошнит от алкашей, от твоего Косого, воняющего скумбрией! Сейчас — все! Завянь, — все так живут!!

— Это кто же так живет? — спокойно поинтересовался Завьялов.

— Все! Ханку жрут одни дегенераты!

— Значит, и я — дегенерат?

— Ну-у-у… — Марина покрутила в воздухе тонкой сильной ладонью…

— Послушай, милая. С моими дегенератами, сколько бы они не выпили, можно — р а з г о в а р и в а т ь. Понимаешь? Разговаривать, б е с е д о в а т ь. А с твоими обкуренными обсосками, о чем трещать? Они же овощи, Маринка. Овощи! Хихикающие, прыгающие стеклянные, без разницы. У них мозги в кашу, о чем можно разговаривать в овощехранилище? В пустую стену башкой стучаться, да?! Косой после первого стакана только речевые обороты набирает, а твои наркоматы уже мозги ботвой накрыли! Это мне, понимаешь — мне! не о чем базарить с обкуренными дуреймарами! Я не лягушка, чтобы над болотом квакать!!

Через знакомых Завьялов выяснил, кто снабжает Маринку дурью. Совсем не удивился: у Сухого половина московского тусняка паслась на травке и снежке. Выловил Сержа у клозета в Пивных Традициях и коротко внушил:

— Еще раз услышу, что ты Маринке кокс толкаешь, намотаю причиндалы на гаечный ключ и вырву с корнем.

Сухой проникся моментально и поверил каждому слову. Знал недоносок: Боря-Завянь этих слов на ветер не бросает.

Услышав в телефоне просьбу от Завьялова «пригнать по адресу», подумал: «Вот о н о… пришло». Точнее — прилетело.

— Сережа, — ласково проговорил неузнаваемый по голосу Завянь, — я не спрашиваю тебя в теме ты или нет. Я тебе говорю — привези. Ты отвечаешь «когда и сколько?» и бежишь исполнять. Вкурил?