Цирк монстров - страница 10

Остаток ночного дежурства я провел как во сне. Работы привалило столько, что было уже не до размышлений. Торопливо глотая кофе из картонного стаканчика, я заметил, что уже рассвело.

Когда мои дела наладятся, я буду заканчивать ночную смену в восемь утра, но пока приходится оставаться на месте до часу дня, чтобы заработать денег и обеспечить себе право несколько ночей подряд поспать спокойно у себя дома.

Я провел еще несколько консультаций, после чего моя смена наконец завершилась. Я с радостью встретил коллегу, заступившего на дневное дежурство, — теперь будет кому заняться наложением шин и швов вместо меня. Снял халат, чмокнул Конни в щеку (помощница до сих пор смотрела на меня неодобрительно) и, сев в машину, направился к центру города.

Неаполь — город моего детства. Я учился в Лос-Анджелесе — это другой конец страны, — но потом вернулся сюда.

За то время, что я отсутствовал, Неаполь сильно изменился. В отличие от своего итальянского тезки, это был вполне обычный курортный городок, уже приближавшийся к среднему, если не пожилому возрасту. Но теперь он словно помолодел, и к тому же выглядел гораздо более зажиточным. Многие из тех, кого принято называть супербогачами — политики и бизнесмены, кинозвезды и теледивы, — приобрели здесь недвижимость. Они надежно забаррикадировались в своих элитных крепостях, завели целые армии прислуги и лишь изредка появлялись на благотворительных акциях или выезжали по вечерам в театр в шикарных лимузинах. У них не сложились добрососедские отношения с местными жителями, людьми гораздо более скромного достатка: последние привыкли к тихой, спокойной жизни и весьма сожалели о прошлых временах. Мне доводилось слышать о нередких конфликтах «небожителей» и «простых смертных» в муниципальном совете. Но внешне все было вполне благопристойно.

А у человека вроде меня в таких условиях возникало широкое поле деятельности.

Документы, в которых отражались финансовые итоги этой самой деятельности за последние несколько недель, я бегло просмотрел, не отрываясь от руля, и бросил на пассажирское сиденье. События минувшей ночи не слишком-то добавили мне оптимизма, но в целом я констатировал, что размеры моих выплат по многочисленным кредитам не слишком сильно превышают доходы. Возможно, эта рискованная затея с круглосуточной клиникой первой помощи в конечном счете окажется удачной. Если банк не заберет мой дом за неуплату кредита — уже хорошо.

Насвистывая «Летний ветерок» Синатры, я проехал Старый Неаполь, пересек шоссе US-41 и, широко улыбаясь, прокатился вдоль набережной, прежде чем припарковаться чуть в стороне от нее.

Я заблокировал дверцу машины с помощью пульта сигнализации (привычка, оставшаяся со времен жизни в Лос-Анджелесе — здесь никто так не делает) и, войдя в кафе «Ривервок», направился к своему любимому столику.

Рольф, официант, заметив меня, помахал рукой. Через тридцать секунд он уже принес мне сэндвич с крабовым мясом, яичницу с беконом и чашку крепкого черного кофе.

Мое излюбленное место располагалось ближе всего к кромке воды. В этот час солнце уже палило нещадно, но лучи его не проникали сюда благодаря густой вьющейся зелени, оплетавшей веранду, а жару смягчали разбрызгиватели воды на газоне. Кафе было оформлено в типично курортном стиле: на стенах развешены морские пейзажи, а между ними — сети, деревянные штурвалы, высушенные морские звезды и прочее в том же роде. В тридцатые годы это был небольшой рыболовецкий ангар, но нынешнему владельцу удалось превратить его в ресторанчик, обладавший своеобразным шармом. Мне здесь нравилось, я даже испытывал некую гордость из-за того, что, вернувшись в родной город, стал одним из постоянных клиентов этого заведения, напоминавшего о былых временах.

— Как работа? — спросил меня Рольф.

Рольф — единственный диссонанс общему благолепию. Это высокий мускулистый тип с обритой головой, похожий на рекламного мистера Пропера, в том числе и по уровню интеллекта. Как-то раз он признался мне, смущенно отведя глаза, что работает официантом временно, а в будущем собирается поступать в военную школу, где готовят спецназовцев, чтобы сражаться со всеми этими проклятыми иракцами, афганцами, северными корейцами, русскими, китайцами и прочими врагами священной американской демократии.