Craving for you - страница 11

Я печатала, злорадно усмехаясь. Адель же хмыкнула, явно ожидая, что я сорвусь и покажу истинное лицо.

— Что, Сара, разучилась говорить? Кому там строчишь?

Говорить мне сейчас, и правда, было тяжело. Боялась, что голос сорвётся. Еле сдерживала слёзы, не могла позволить себе плакать.

— Уже сфотографировала? Много лайков наберёт, — со злостью произнесла я. Моринг неприятно улыбнулась мне; я видела, как она наслаждалась своим триумфом.

В этот же момент Майкл вбежал в раздевалку. На него сразу же посыпались крики со всех сторон: «Тебе сюда нельзя!» Он поспешно подошёл ко мне, нервно подёргивая плечами.

— Адель, ты с ума сошла?! — закричал Тёрнер на неё, а затем повернулся ко мне и уставился на мою грудь. У него расширились глаза, и он тяжело сглотнул. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что его так смутило. Вероятно, раз мне так холодно, то груди тем более. Я скрестила руки, чтобы больше через футболку ничего не просвечивало. Видимо, у Майкла появлялись мысли не о том.

— Идём, — схватил он меня за плечо. На его лице играли желваки, но голос был вполне спокойным.

— Куда? — только и крикнула я, но Тёрнер мне не ответил.

Он повёл меня в коридор, а затем в соседнее помещение — мужскую раздевалку. В нос сразу же ударил запах пота и одеколона. В раздевалке находилась всего пара мальчиков, остальные, видимо, быстро переоделись. Майкл тоже не был в спортивной одежде. Я словила на себе пару недоумённых взглядов. Понятное дело почему. Я бы тоже удивилась, если бы вдруг к нам в женскую раздевалку привели облитого соком мальчика.

— Прошу помолчать и не обращать внимания, — громко заявил Майкл и прошёл со мной в комнату с душевыми. Удивительно, как его послушались. Видимо, кое-какой авторитет у него имелся. — Помойся.

К счастью, в других душевых никого не оказалось. Не осталось сил перечить Майклу, да и незачем. Предстояло отмыть себя хоть немного, не ехать же домой в таком виде.

— Отвернись.

— Конечно. Я за одеждой схожу. — Тёрнер кивнул, а затем поспешно вышел. Мне вдруг стало дико страшно: вдруг кто-то придёт и увидит меня. Я так и не заходила в душевую кабину. Майкл вернулся через пять минут, за это время мне удалось немного успокоить быстрое сердцебиение. Однако рой мыслей лишь усиливался, и я не могла справиться с тревогой. — Так вышло, что на твою розовую кофту попал сок, поскольку она лежала рядом на скамейке… Так что надень пока мою футболку и кофту, чтобы до дома добраться. Юбку я принёс, чистое полотенце тоже. Почему ты не моешься?

Майкл не смотрел на меня, пока говорил, и держался на расстоянии. По щекам покатились слёзы, я наконец позволила себе расклеиться.

— Я боюсь, — прошептала я, глотая солёную воду. — Слишком много издевательств за два дня.

После сказанного ледышка в груди немного оттаяла, мне было необходимо выговориться. Одноклассник поджал губы, в его глазах читалась вина.

— Сара, думаю, ты не хочешь разговаривать со мной сейчас.

— Нет, не хочу, — подтвердила я, сотрясаясь от пробиравшего меня холода.

— Мальчики уже ушли. Я никого не впущу, если кто и захочет войти. Помойся, — уверенно произнёс Тёрнер, уже по-другому смотря на меня, как будто с теплотой.

Он отвернулся. Я тяжело выдохнула и зашла в кабинку, пока не включая воду. Сняла грязную одежду, повесила нижнее белье на крючок. Смывала с себя этот проклятый сок, волосы придётся отмывать шампунем: сок в некоторых местах сильно прилип. Я старалась помыться как можно быстрее, поскольку Тёрнер продолжал стоять ко мне спиной. Кто знал, когда ему пришло бы в голову повернуться? Достаточно с меня неловких моментов. Однако удивительно, что Майкл решил столь благородно поступить. Неужели на самом деле испытывал вину?

— Подай одежду, — пробормотала я, переминаясь с ноги на ногу. До сих пор было сложно поверить в то, что происходило.

Майкл протянул мне футболку и юбку, несильно поворачивая голову и направив взгляд в сторону. Нижнее бельё было чуть мокрое, но выбора не оставалось. Натянула тёмно-зелёную футболку, которая всё ещё пахла стиральным порошком. Она была мне чересчур большая, заправила её в юбку. Меня продолжало трясти, и на руках всё ещё были мурашки.