Цвет абрикоса - страница 34

Услышав ее признание, студент возликовал. Он снова поднял палочки и заколотил по барабану, играя бой, и снова ее тело, точно лодка, раскачиваемая встречной волной, колыхалось под ним. Студент дошел до неистовства и вновь и вновь бросал себя на нее. Бывает же так:

Во сне сошлись на яшмовой террасе,

объятия ж сплели в простой харчевне!

Едва студент и Чжэньнян познали сладость «облаков и дождей», дверь отворилась и в комнату вошли Юйин и Цяонян. Каждая держала светильник.

— Поздравляем вас, — сказали они, подойдя к кровати. — Ныне вы дважды породнились.

— Ну что ж. Потешим чувства, будем губить плоть, в этом весь интерес, — сказала Цяонян.

— Сестрицы, — ответила девушкам Чжэньнян. — Сей предмет принадлежит только моей семье, и я, как его хозяин, беру оное с собой.

— Не спеши! Не спеши! — остановил ее студент. — Ночь не кончилась, и день еще не занялся. Я точно странник, спустившийся с Луншаньских гор, не насытился любовью.

Цяонян, не отличавшаяся особой вежливостью, принялась через голову срывать с себя платье. В тот же миг Юйин сбросила юбку и кофту. Совершенно обнаженные девушки направились к кровати. И как хороши они были в неровных бликах светильников! Гладкая и нежная кожа блистала оттенками нефрита и белела в темноте, точно только что выпавший снег. На студента пахнуло ароматом свежих девичьих тел. Это было похоже, как если бы вы, читатель, вдруг ощутили благоухание весенних орхидей.

Студент отдал предпочтение Цяонян и привлек ее к себе. Он точно орел взлетел на нее. Как говорится, растреножил коня и пустил пастись по ее цветущему лугу. Юйин стояла рядом. Она обняла студента за поясницу и прильнула к нему. Ее хрупкое тело походило на плывущую по воде и колеблемую волнами тыкву-горлянку. Но вот на цветущий луг Цяонян легли благоуханные росы. Она обмякла. Пока ей больше не хотелось играть в любовь и она, оставив это занятие, решила отдохнуть и скоро заснула. Настал черед Юйин. Ее охватила безудержная страсть. Она взяла в руки янское орудие и решила сама оседлать жеребца. Она направила удилище в себя и засунула поглубже. Студент вдохновился и, как юный бог, грубо ворвался в ее цветущий чертог. Он целил в нее и одну за одной метал стрелы. Юйин зазвучала всеми звуками страсти, прося студента не переставать делать эту прекрасную работу. Сердце ее ликовало, она утопала в потоке влаги лона. Чжэньнян, стоящая рядом, насмешливо заметила им:

— Сестрицы, вы обе похожи на голодных комаров, учуявших кровь, или на диких кошек, набросившихся на сырое мясо.

Студент снова и снова вступал с ней в любовную схватку. Но вот Юйин будто окаменела, кожа ее похолодела. Чжэньнян стала опасаться, как бы безудержная страсть не сказалась пагубно на студенте, и наотрез отказалась сплести с ним объятия. Но где было ей знать, что студент, овладев искусством владения янским орудием, мог проводить ночь с десятком прекрасных дев! Где было ей знать, что, обладая тайным искусством и зельем, он может никогда не спускать тетивы! Где было ей знать, что им движет чудесный волшебный корень, источник всего живого на земле! Он мог бы собрать здесь и сто дев! И что ему, такому молодцу, эти три красавицы?

Студент повелительно приказал своей двоюродной сестричке подойти к нему. Чжэньнян снова охватила волна желания. Она подбежала к нему, влезла на кровать и расставила ноги. Гордо и независимо стоял перед ней корень вселенной, расположившись прямо над входом в ее нефритовый чертог. И Чжэньнян, так же как Юйин, оседлала жеребца, она опустилась на янское орудие, сильным движением заглубив его насколько возможно. Стала точно тыква-горлянка с затычкой, а тот, войдя в цветочные чертоги, принялся резво гулять в ней, раскачивая девушку во все стороны. Ее лоно, наполненное чужой плотью, пребывало в блаженстве. Вот уже Чжэньнян излила душистую влагу естества, аромат которого поплыл над простынями. Студент походил на орла, распластавшего крылья на изголовье, или на дракона, обвивавшего три стебля, распростертых рядом. Те же, точно три фениксовых птенца, ворковали на парчовых простынях и одеялах. И снова и снова вакханалия страсти, окрашиваясь в таинственные краски ночи, танцевала свой изящный танец в этой спальне. Четверо любовников непрерывно сплетали объятия, пока не побелело на востоке. Но вот пропели петухи, возвещая, что солнечный круг медленно выплывает из-за горизонта.