Цвет мести - страница 57

– Кого ты привёл сюда, Торивал? – Глаза Андерса резко сфокусировались, и он уставился в сторону источника голоса. Во главе центрального стола сидел, окружённый своими сыновьями, дочерями и лучшими воинами, лорд Найлз Брекович.

Чистокровному лорду шёл пятый десяток, но выглядел он отлично. Высокий и прямой, широкий как бык и жёсткий, как сталь. Только седые волосы и морщины на лице выдавали его возраст, но даже их он носил с достоинством. Его некогда чёрные волосы, ныне подёрнутые сединой, висели, заплетённые в традиционные боевые косички. А усы, также начинающие седеть, были густыми, аккуратно постриженными и опадали с губы, образуя на лице меховую подкову. Тёмно-зелёные глаза тлели под тяжёлыми бровями, а подбородок выглядел так, словно был вырезан из камня. Он рассеянно швырнул кость через плечо, закованное в доспех, и уставился на новоприбывших, а две собаки тут же принялись лаяться за то, кому достанется объедок.

– Этот человек – наёмник из Солантиса, милорд. Он привёл вам троих, ответственных за восстание рабов, – сказал Торивал с лёгким поклоном, а потом отошёл в сторону со слабой улыбкой на лице. Андерс возненавидел бы его за это, вот только сейчас все, кого он ненавидел, сидели за столами и пили, но не ценили алкоголь, который был к нему так близко, но настолько вне досягаемости.

– Понятно, – голос лорда Брековича был густым, глубоким и внушал уважение. Он погрузился в задумчивое молчание и медленно поднял кружку ко рту. Андерс воспользовался возможностью и скользнул обратно за спину Чёрного Шипа.

Спустя, казалось, два бесконечных века чистокровный лорд снова заговорил.

– И как долго ты намерен прятаться от меня, Андерс?

Тишина, которая пала на зал, была оглушительной, как удар грома. Даже собаки прекратили тявкать, словно почувствовали опасность в воздухе. Андерс хотел бы и дальше съёживаться, но Чёрный Шип отошёл в сторону и подозрительно посмотрел на него одним глазом. Андерс пожал плечами и неохотно шагнул вперёд к столам. Все глаза в зале уставились на него, и ни один человек не выглядел счастливым. Во всяком случае, радости никто не показывал.

– Здравствуй, отец, – сказал Андерс с тяжёлым вздохом.

Молчание продолжалось. Это было большим сюрпризом для Андерса, который ждал, что один из братьев возьмёт на себя инициативу и бросит топор в его сторону, но никто этого не сделал. Большая часть его родни просто сидела и отчаянно пыталась повторять суровое задумчивое выражение лица его отца. Большинство, но не все. На лице Френсиса Брековича сияла самодовольная ухмылка по меньшей мере вчетверо больше его мозгов, и быкоголовый болван даже не пытался её скрыть.

– Я думал, что за двадцать восемь лет ты уже пройдёшь этот этап, Андерс, – у лорда Найлза Брековича была нервирующая привычка – казалось, он никогда не моргает. Это всегда тревожило Андерса.

– Какой этап, отец?

– Доставлять мне несказанную печаль и изо всех сил стараться подрывать положение моей семьи.

От Андерса не ускользнуло, что отец исключил его из членов семьи. В конце концов, Найлз Брекович отказался от старшего сына всего лишь три коротких года назад.

– Отец, в свою защиту скажу, что на этот раз всё было совершенно случайно. Понимаешь…

– Ты хоть представляешь, сколько стоило моей семье это восстание рабов? – перебил его Найлз Брекович.

Андерс почувствовал, что во рту у него пересохло, как в заднице у песочного червя. Ради быстрого глотка из кружки с пивом он с радостью бы поборолся с любым мужчиной или женщиной в зале – хотя уж точно предпочёл бы женщин.

– Стоило, отец? В части потери доходов, или в стоимости подавления восстания? Потому что я думаю…

– Подавления восстания? – Эхом отозвался на слова Андерса лорд Брекович. – Восстание окончено. Рабы победили. Солантис, город наёмников, теперь стал городом рабов. Вскоре мне придётся заключать новые соглашения с их лидерами, и сомневаюсь, что они позволят мне заново открыть арены с рабами. Возможно, мне придётся брать армию на войну против одного из моих собственных городов!

Андерс открыл рот и осознал, что понятия не имеет, что сказать. Он повернулся и посмотрел на Чёрного Шипа, который повернулся и посмотрел на Генри. Та, в свою очередь, выглядела потрясённо и робко, словно юная девушка, которая впервые показывает грудь мужчине. Не было сомнений, что она впервые узнала, что по крайней мере частично ответственна за смерти половины города и освобождение другой половины, не говоря уже о последующей реструктуризации основ власти целой провинции.