Цвет морской волны - страница 4
Все члены семьи радостно закричали и поторопились к машине навстречу гастрономическому экстазу.
Последующий остаток дня семья провела в полной идиллии, она наслаждалась каждым моментом, каждым задорным всплеском малыша Оливера, его шуткам и смешной искренней улыбке. Казалось, что все опять стало как прежде, и никакая болезнь не ворвалась в этот теплый семейный очаг.
К вечеру, когда сил смеяться уже не оставалось, а голод был утолен на несколько месяцев вперед, миссис Лайт начала готовиться ко сну и укладывать Оливера в кровать. Она прочитала ему главу « Питера Пэна» и заметив, сладкое похрапывание сына, потянулась к выключателю от лампы.
– Маам.. – сквозь сон протянул Оливер.– А я могу познакомиться с Питером Пэном?
– Можешь, дорогой, ты можешь все.– слабо улыбнулась миссис Лайт.– А пока, ложись спать.
– Маам.. – с еще большим напором протянул Оливер .– А что за сюрприз для меня, про который ты мне сказала в больнице?
–Знаешь..– запнулась женщина. – Завтра ты все узнаешь, а пока спи.
Миссис Лайт нежно поцеловала сына в лоб, выключила свет и успокаивающим тоном пожелала спокойной ночи.
Оливер несколько минут боролся со сном и размышлял о секретном сюрпризе, но вскоре не удержался и погрузился в мир фантазий и сладостных мечтаний о жизни Питера Пэна, который каждую ночь зазывал его в свои прекрасные, волшебные края.
Сон родителей также не стал долго себя ждать и вскоре вся квартира погрузилась в мир непробудных грез.
3
Следующее утро началось с привычной всеми жителями Эдинбурга мелодии. Крупные капли дождя падали на железный откос окна, создавая в комнате Оливера громкое эхо. Несколько минут он храбро боролся с нежелательным оркестром, но вскоре все его силы сошли на «нет» и мальчик был вынужден открыть глаза и уныло свесить ноги с кровати. Просидев таким образом еще пару минут, он наконец смог прийти в себя, встал и устало побрел в ванную комнату. Уныло проходя мимо гостиной и спальни родителей, мальчик оказался в заветной комнате. Посмотрев на себя в зеркало, он почувствовал сначала жуткое отторжение, но потом, приглядевшись повнимательнее, он слегка улыбнулся.
–Бывает же такое, зачем вообще нужны в кино гримеры, они могли бы меня позвать, я бы отлично сыграл с утра роль зомби. – подумал Оливер, кривляясь перед зеркалом и пытаясь пародировать мертвеца.
Он принял освежающий душ, надел теплый махровый халат и тихо, на цыпочках, направился в свою комнату, стараясь не разбудить спящих родителей.
– Как можно так долго спать, уже почти 11 часов дня. А может им приготовить праздничный завтрак?! А то они вчера были такие грустные, хотя это будет слишком громко и пожароопасно, лучше пока тихо посижу в своей комнате- мысленно вел диалог мальчик сам с собой, пока старательно протискивался между обеденным столом и кухонной гарнитурой.
Его план остаться незамеченным почти удался, если бы не одно, но очень важное НО. Маленькая, но очень плотная папка с документами за секунду смогла превратиться во всеобъемлющий ковер на полу. Многочисленные заключения врачей, анализы и пробы, все было раскинуто по периметру комнаты.
– Боже-боже-боже. – тихо повторял мальчик, метаясь хаотично по комнате и беспорядочно собирая листы обратно в папку.
Когда с большей частью было покончено, Оливер наткнулся на показание последнего лечащего врача, как только он взял документ в руку, дверь в комнату родителей со скрипом отворилась. На пороге стояла мама в потертом старом халате и заспанным лицом.
– Доброе утро, солнышко!– ласково произнесла миссис Лайт .– А чем это ты занимаешься?
– Да ничем, собираю бумаги, я случайно папку свалил на пол …
Не успел мальчик закончить фразу, как глаза матери приняли округлую форму.
– Олли, положи папку на стол и иди в свою комнату. Немедленно. Я сама все уберу.– строго произнесла женщина.
Когда комната погрузилась в леденящее молчание, миссис Лайт покорно убрала все оставшиеся предписания и документы в папку и спрятала на дальнюю полку шкафа.
– Так больше нельзя жить, нельзя.– мысленно повторяла женщина, сидя за столом и обхватив голову руками.
В какой-то момент она почувствовала нестерпимую боль в груди.