Цвет небес - страница 56

Как только я упомянула унесшую меня волну, Мэтт проницательно посмотрел на меня и остановился на обочине.

Он смотрел прямо перед собой, вцепившись в руль, и стучал по пластику пальцем. Затем подвинулся на сидении и обнял меня.

Я всегда знала, что Мэтт весьма чувствителен, хотя внешне он казался грубым и мужественным. Из-за его манеры одеваться, курения и пьянства в школе его многие боялись. Но когда я рассказала ему о своем сне, он расчувствовался и заплакал в моих объятиях, как заблудившийся ребенок, которого только что нашли.

Не уверена, как долго мы сидели в машине его брата, но отчетливо помню, как обнимала Мэтта, целовала его в макушку и гладила по голове. Но как бы крепко я его не обнимала, казалось, что стать ближе у меня не получается. Я так горячо любила его, что не существует слов, способных описать это чувство. В ту ночь я бы умерла за него, если бы этим могла избавить его от боли.

В то же время я знала, что Мэтт не позволит мне это сделать, потому что также пожертвовал бы жизнью ради меня. Именно поэтому он и плакал. Он знал, что сон исходит из моих внутренних страхов. Мэтт стоял перед лицом смерти, а я стояла рядом с ним. И он оплакивал то, что мне пришлось разделить с ним эту боль.

— Мне так жаль, — сказал он. — Я не хотел впутывать тебя в свои проблемы. Мне бы следовало держаться подальше.

— Нет, — возразила я. — Если бы ты остался в стороне, всё было бы хуже, потому что мою жизнь отравило бы сожаление от того, что я не с тобой. Слава богу, ты приехал. Иначе я навсегда осталась бы в аду.

Тем вечером, когда стемнело, мы выехали на пустынную проселочную дорогу за пределами города и остановились там. Забрались на заднее сиденье, целовались и срывали друг с друга одежду, чтобы прикоснуться к обнаженной коже. Мэтт спросил, девственница ли я до сих пор, и я ответила, что да, но не хочу ею оставаться. Не с ним.

Он настоял, что мы должны подождать, потому что будущее неясно.

Я согласилась, но очень неохотно и только на время.

Порой жизнь может быть невыносимо жестокой. Теперь я это знаю. Я поняла это в те дни, оставшиеся до операции Мэтта, когда мы не знали, что переживаем: начало нашей совместной жизни или её конец.

Но такова жизнь, верно? Мы знали лишь, что каждый день может стать для нас последним. И больше значения имели благодарность и признательность, которые мы должны чувствовать за каждый отпущенный нам драгоценный день вместе.

В те пять дней с Мэттом я жила неистовее, чем когда-либо прежде. Его боль стала моей болью, но сопутствующая радость была безгранична. Мы стали одним целым, и эта близость и связь между нами приближали меня к раю.

Любовь — это наше главное достижение. Никогда не забывай об этом. Не трать её попусту. Ищи её. Переживай её. Наслаждайся ею каждый день, потому что никогда неизвестно, когда жестокая волна может унести тебя.

— А если я решу не ложиться на операцию? — однажды днем сказал мне Мэтт, когда мы сидели у озера на территории колледжа и наблюдали за гребцами.

— Что ты имеешь в виду? Она тебе необходима.

Он оперся на локти и посмотрел на воду.

— Нет. Доктор дал мне право выбора. Он сказал, что если я решусь на операцию, то есть пятьдесят процентов шансов, что я умру на операционном столе. А если нет, то смогу прожить целый год.

— От шести месяцев до года, — напомнила я, потому что ценна была каждая минута.

Он покосился на меня.

— Операция через неделю, поэтому шесть месяцев кажутся мне довольно привлекательным сроком, если я буду знать, что проведу их с тобой.

— Конечно, проведешь, — ответила я. — Я никуда не ухожу, и неважно, что случится, но я не думаю, что решив так, ты сделаешь правильный выбор. Операция может полностью излечить тебя. Нам стоит попытаться.

Он кивнул и бросил камешек в воду.

— Я знаю. Просто подумал, что стоит обсудить эту возможность.

Я подвинулась ближе и положила руку ему на бедро.

— Думаю, над этим стоит поразмыслить. Но не проси меня оставить надежду. Прямо сейчас есть неплохая возможность, что через месяц опухоли уже не будет, и ты сможешь строить планы на будущее.