Цветок из Кирены - страница 5

Однажды я увидела за столом у гостеприимной Виви женщину с живыми глазами, которая внимательно прислушивалась к разговору.

— Ой, как интересно! — воскликнула она; ее звали Луллу Бьёркенхейм, она была из Финляндии. — Умоляю, возьмите меня с собой в ботаническую экспедицию в Киренаику. Мой муж умер несколько лет назад, дети выросли и разъехались по всему свету, мне совсем нечего делать, я сижу дома и читаю книги.

— Ботаническая экспедиция, пожалуй, слишком громко сказано, — скромно ответила я. — Я да мой «лендровер», вот и все. И ведь я никакой не ученый, просто я увлекаюсь цветами и помешалась на сильфии. Но я возьму тебя с собой! Не так-то просто найти спутника, который готов потратить время, силы, деньги, внимание на какую-то навязчивую идею.

Так родилась маленькая экспедиция в составе двух человек. Разумеется, для нас обеих это была чистая лотерея. Мы с Луллу познакомились всего час назад и ровным счетом ничего не знали друг о друге. Но я, как всегда, полагалась на свою счастливую звезду и Надеялась, что все будет в порядке. Луллу явно разделяла мой оптимизм.

Когда мы прощались в тот день, она сказала:

— Я должна сделать тебе два признания, прежде чем мы начнем составлять планы на будущее. Я не умею водить машину, и я родилась очень давно, в 1900 году. Но я здоровая и сильная, как медведь, и, если мотор откажет, подтолкну машину, только скажи.

Я улыбнулась. Сама я родилась в 1911 году, но что такое десять лет, когда собираешься манипулировать веками и тысячелетиями! А что до вождения машины, то я предпочитаю сама сидеть за рулем моего «Лендровера».

Мы вылетели домой — Луллу в Финляндию, я в Швецию. Меня ждали семейные заботы и рождественские хлопоты. Были и другие дела, так что я не смогла уделить достаточно времени изучению материалов, которыми располагала Стокгольмская библиотека.

Зато Луллу не ленилась, судя по письмам, которые регулярно поступали из Хельсинки. Я доставала из конвертов листки, исписанные выдержками из старых итальянских энциклопедий, немецких справочников, латинских работ. Иногда это были оригинальные цитаты, но чаще всего — шведский перевод; Луллу оказалась настоящим полиглотом.

Я проникалась все большим интересом к моей незнакомой спутнице. Мало-помалу из ее же писем выяснилось, что муж Луллу дважды был министром обороны Финляндии, а сама она сорок лет была хозяйкой одного из самых красивых поместий страны — Орисберг, которое теперь перешло к ее старшему сыну и невестке.

Не мудрено, что я заколебалась, вспоминая о том, как мне иной раз приходится спать в машине, когда гостиница слишком дорога, и о том, что в нашей компании было заведено раскладывать хлеб, сыр, лук и помидоры прямо на спальном мешке, а картонные тарелки мы протирали бумажными салфетками, когда под рукой не было воды…

Двадцать первого февраля пароход из Финляндии доставил Луллу в Стокгольм. Она привезла с собой чемоданы, спальный мешок и неисчерпаемый запас Пламенного энтузиазма. Сверх того в ее багаже было множество листков бумаги, испещренных данными о сильфии, которые она собрала в библиотеках и архивах, а также у профессоров и министров из числа своих родных и друзей. А еще Луллу в подвалах университетской библиотеки в Хельсинки случайно увидела изображение Коппа ди Вульчи — этрусской вазы, на которой воспроизведено, как царь Аркесилай II следил за взвешиванием драгоценного сильфия перед отправкой его из Киренаики в Европу. Разумеется, она не замедлила раздобыть фотокопию.

— Вот, посмотри, — докладывала Луллу, сидя у меня на диване и лихорадочно листая свои записи. — Смотри, в «Реальной энциклопедии» Паули написано, что еще Солон писал про сильфий и лазерпициум. «Лазер» означает сок, а «пициум» народная этимология связывает со словом пике, то есть кал. Это отлично согласуется с тем, что ты рассказываешь про персидскую асса фетиду, которую мы, северяне, ввозили и называли чертовым калом. А Плиний сообщает…

Полагаю, аристократические обитатели финских поместий были бы слегка шокированы, услышь они рассуждения госпожи Бьёркенхейм о сильфии.

Двадцать третьего февраля мы закончили погрузку снаряжения в «лендровер» и сами втиснулись на переднее сиденье. Минус десять градусов, пасмурно, отвратительная погода, но нас воодушевляла мысль о солнце Африки. И мы покатили на юг, перевалили через Альпы и спустились в Неаполь, откуда старый пароход, который давно уже было пора списать на слом, переправил нас в Бенгази, что в двухстах километрах к западу от Кирены.