Цветок среди кирпичей [СИ] - страница 15

Люба замолчала. Шмыгнула носом. Подняла на него глаза, в которых неясный свет, исходящий от телевизора, освещал стоящие слезы. Чудовище. Он был самым настоящим чудовищем и сразу по нескольким пунктам. Она ведь действительно напугалась, а он тут из себя зверя изображает. И опять это странное непонятное желание. Это неестественно. Но и такой взгляд иметь тоже нельзя. Он же с ума свести может.

— Я терпеть не могу когда кто-то плачет. — грубовато сказал он. Люба молчала. Ни упрека, ни слова только этот взгляд, который он не мог понять. Притягательный и манящий. Ведь нормально все было. Три дня он о ней не вспоминал. Значит, это просто затмение на солнце. Вспышка кометы, которая через пару дней скроется за горизонтом. Нужно переждать. Пойти закинуть пельменей. Только аппетита совсем нет. Завалиться спать? И мелкота под боком. Напиться? И окончательно потерять рассудок. Наутро ведь не сможет отражения в глаза смотреть.

Стас выключил воду. Поставил телефон на зарядку. Посмотрел в окно. На улице по- прежнему дымила тепловая электростанция. Да и куда ей деться за время его отсутствия? Может девчонку к матери отправить? Да, он и так на нее повесил Ярика, еще не хватало чужую девчонку тащить. К тому же эта девчонка и сбежать может. Проблема.

Позади раздались шаги. В ванне включилась вода. Минут через пять выключилась. Опять шаги. Прям приведение. Он выключил свет и вернулся в комнату. Люба забралась в кровать и закрыла глаза. Телевизор все вещал какую-то чушь. Стас выключил его и кинул пульт в кресло. Задернул шторы. Хотя зачем? Нервы? Это плохо. Дурость. Может на полу лечь? Жестко и холодно. Или в кресле? А потом не встать из-за того, что спина затечет. Не стоит эта девчонка таких жертв.

Он разделся и лег на другой конец кровати. Но он же не виноват, что ему даже в голову не пришло предупредить ее о своем отсутствии в два дня. Ну пришлось задержаться. А Люба, наверное, не пойми чего напридумывала. Пропал и не вернулся. Логично, что она испугалась. Сам виноват. Запугал девчонку, а потом хочет адекватности. Только почему она молчит? Так его боится? Или это такая пытка молчанием? Уж лучше бы наорала? Высказала, что там она о нем думает. Нет же. Молчит. Наверное, ему назло.

— Люба, ты спишь?

— Нет. — едва слышно ответила она.

— Почему ты молчишь?

— А что должна сказать? Вы же сами говорите, что не любите криков, слез. Я же могу опять зареветь. Лучше помолчу. — ответила Люба.

— Иди ко мне. — это скорее было мимолетное инстинктивное желание обнять ее, успокоить. Но реакция Любы была для него неожиданной. Когда он попытался обнять ее, то получил локтем в нос. Она попыталась соскользнуть с кровати, но запуталась в одеяле. Это ему и дало возможность ее поймать и опрокинуть на кровать. — Чертовка! Зачем дерешься?

— Зачем ко мне лезть? — прошипела она.

— Хочу и лезу. — ответил он.

— А я не хочу! — сквозь слезы ответила она. Опять слезы. Опять плачет. Стас взял ее за рубашку и хорошенько встряхнул. Злость на себя, на нее, на дурацкую ситуацию, на проблемы — все затмило сознание. Люба всхлипнула, вцепилась ему в руки своими ногтями. И отпустить нельзя, а то ловить придется.

— Нет. Так дело не пойдет. — Стас вытряхнул ее из одеяла и откинул его в сторону. Люба еще попыталась сопротивляться, но он перехватил ее руки и прижал их к кровати, а следом и ноги, закинув на них свою ногу. Она замерла. — И что дальше?

Они тяжело дышали. Ночь. Она такая близкая и разгоряченная. Стас выругался сквозь зубы. Он ее хотел. Просто так. Без всяких мыслей. На инстинкте. Алкоголь, что гулял у него в крови после вечерней посиделки, только подстегивал.

— Не надо. — попросила она.

— Что не надо? — горячо прошептал он, наклоняясь к ней. Слезы смешивались с ароматом его шампуня. Он провел носом по ее щеке. На ней его вещи, она в его постели и пахнет так приятно. Ведь его, все правильно. Почему же нельзя, когда так хочется? До стиснутых зубов и шума в ушах. Его губы скользнули около ее уха. Она попыталась вырваться. Резко дернулась, но он и не думал отпускать. Схватил ее в охапку, прижимая к себе, так что не пошевелится. Придерживая ее одной рукой, он накинул одеяло.