Цветок среди кирпичей [СИ] - страница 28

— хмыкнул Стас.

— Так приятно.

— Значит приятно? — он улыбнулся. — По-разному, Люб. Люди они же отличаются друг от друга. Сама же знаешь. Поэтому одинаковых сценариев быть не может. Кому-то нравится одно, кому-то другое. Кто-то любит нежность, кто-то грубость. Одни мужчины женщин уважают, другие их ни во что не ставят. Тут все зависит от человека. Если он тебя не любит, то будет эгоизм и мысли в первую очередь о себе.

— Это как?

— Когда плевать нравится тебе то что я буду делать или нет. Мне ведь нравится.

— Ясно.

— Вот и хорошо, что ясно. Если с таким сведет тебя судьба, то бросай сразу. Не изменится. Только хуже будет. Так же как и не позволяй себя бить. Черт, тебе даже ведь идти некуда, если кто обижать начнет! Так хоть домой сбежать можно. А ты у меня одна.

— он прислонился лбом к ее волосам. — А тыл нужен. Нужно знать, что всегда есть место, куда приползти можно и раны зализать.

— У тебя есть такое место?

— У матери.

— У меня от моей даже фотографии не осталось. Только ее детские были и школьные.

— Почему?

— Не знаю. Бабушка говорила, что тяжело жили. Было не до фотографий.

— Это все неважно. У тебя было хорошее детство и замечательная бабушка. Помни об этом. А остальное — неважно.

— А что по-твоему важно?

— Хорошие воспоминания.

Они молчали. Телевизор давно был выключен вместе с интересным фильмом. Тишина. Спокойствие. Люба спала. Стас уснуть не мог. Вина? Наверное. Сожаление? Нет. Но он честно пытался не поддаться. Только не получилось. Теперь уже ничего не поделаешь. И как ее бросить? Одна же пропадет. И с ним пропадет. Что за жизнь такая? А придумать что-то надо. Пропадет ведь одна. Встретит какого-нибудь подонка, как он. Всю судьбу ей поломает. И отпустить надо, и одну оставлять не хочется. Как быть?

Завтрак проходил в молчание. Оно не давило. Было скорее естественным. Как в начале рабочего дня. Стас сегодня проснулся часов в семь и поднял заодно и Любу. Был он в довольно боевом настроении. Чего-то себе под нос напевал. Задумчиво погладил подбородок.

— Малявка, гладить умеешь?

— Да.

— Тогда ты гладишь мою рубашку а я пока иду бриться.

Люба понимала, что он куда-то собирается. Скоро эта история закончится. Но об этом потом можно подумать. Сейчас надо утюгом поработать. Работа по дому была привычной. В последние несколько лет бабушка часто себя плохо чувствовала, поэтому Люба рано научилась всему. Если ее одноклассницы, хвастались, что они ничего не умеют, даже чайник разогреть. За них все делали мамы, то для Любы это было дико.

— Прям как Золушка. — забирая у нее рубашку, сказал Стас. Костюм, галстук, дорогие часы, одеколон. Через минуту перед ней стоял совсем другой человек, незнакомый. Казалось, он сошел со страниц какого-то журнала про деньги и политику. Прищуренный взгляд. Лицо холодное, циничное. Но вот на губах появилась улыбка и Люба выдохнула. Таким он ей нравился больше. — Как я?

— Неплохо.

— Я тоже так думаю. — он хитро посмотрел на нее. — Иди сюда.

— Зачем?

— Поцеловать тебя хочу. И чтоб ты пожелала мне удачи. Она мне сегодня понадобится.

— Удачи. — прошептала она, опять смущаясь под его взглядом. И вновь поцелуй, от которого подкашиваются ноги, а сердце готово выпрыгнуть из груди.

— Все, моя сладкая, не скучай. Когда вернусь не знаю. Наверное поздно. Так что не бойся.

— Не буду.

— Вот и молодец. — он опять ее поцеловал. С неохотой оторвался от ее губ и ушел.

Целый день прошел в думах. Надо было о многом было передумать. Что делать и как быть? Только ответов нет. Все скоро закончится. К этому надо просто привыкнуть. К этой мысли. Скоро появятся привычные проблемы. Такие, как учеба и оценки. Весной должны быть экзамены, а она два месяца пропустила с этими приключениями. Придется наверстывать программу. И скорее всего самой. Этим и сейчас можно было бы заняться, но нет учебников. Да у нее ничего нет. Кроме пары вещей, что ей Стас купил. Интересно жизнь может повернуться. Вчера было все, хотя она об этом и не задумывалась. Думала, наоборот, плохо живет. Теперь же у нее ничего нет. Совсем ничего. И будущее в тумане. Остается только ждать. Другого ей не остается.