Цветок среди кирпичей [СИ] - страница 53

— А что у тебя с отцом было?

— Не вылезал из мест отдаленных и суровых, пока там и не окочурился. В перерывах соблазнил мою мать. Родную мать. Та не смогла закончить учебу. Вначале пыталась крутиться, работала в палатке какой-то. Помню, что меня с собой брала, когда садик не работал. Вначале было здорово целый день в снегу ковыряться, а потом холодно. Торговали на улице. Потом она связалась с каким-то мужиком. Еще хуже отца. Пить начала. А я бродяжничал на улице. Надо было в школу отдавать. Мать про это забыла. Тут опека и спохватилась. Меня в детский дом, отправить хотели, да тетка взяла к себе. Сестра матери. Она тогда одна жила. Ни детей, ни мужа. Начала из дикаренка делать человека, но это у нее не получилось. Все равно ушел, когда шестнадцать исполнилось. Официально уехал учиться, а на самом деле сбежал из-под опеки. Через год вернулся побитый и почти раздавленный. И самое интересное, она меня не выставила на улицу. Обняла и сказала, что скучала. Тогда я понял, что хорошо иметь дом, где тебя примут любым.

— Я и не думала, что она тебе неродная.

— Так родную я вижу раз в год где-то. Иногда к ней заезжаю, но не больше. Мать для меня все-таки тетя Света. Иначе ее звать и не получается. Сама же так зовешь.

— Да. Надо ей позвонить. Я телефон потеряла.

— Я матери уже давно сказал, что ты со мной. И тебе об этом говорил. А телефон тебе свой отдам.

— А ты?

— Обычную трубку возьму. Я уже с ним наигрался. — он прислонился к ее щеке своей щекою. Люба чувствовала колкую щетину, но не думала отстраняться. — Жалеешь, что со мной познакомилась?

— Нет.

— Я думал, что жалеешь. — За прошедшие два дня он старательно обходил скользкую тему похищения. Просто был рядом. Несколько раз уезжал. Но потом возвращался и лежал рядом. Они почти не разговаривали. Вроде и так уже было все сказано. Остальные темы были слишком тяжелыми, чтоб их поднимать.

— Хотела, но не получается. — ответила она.

— Я хотел вначале попросить тебя меня подождать пару лет, пока я решу все дела. Но это будет слишком эгоистично с моей стороны. Поэтому попробуй построить свою жизнь самостоятельно.

— Попробовать?

— Учись дальше. Ты умная девчонка. Тебе в институт поступать надо. Закончишь, найдешь себя в жизни. Семью заведешь. Деток нарожаешь.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Хочу сказать, что жизнь не заканчивается. Чтоб ты это помнила, когда отойдет шок. Пока ты еще не отошла от случившегося. Не осознала, что произошло. Это нормально. Для тебя сейчас время замедлилось. Когда вернешься домой, то придет осознание. Тогда и станет плохо. Страхи выйдут из кошмаров в реальную жизнь. Тебе придется справиться с ними самой. Но ты сильная. У тебя получится не сломаться.

— Опять со мной прощаешься?

— Ты права. Нам надо закончить эту историю. Правда, мне сложно это сделать. Не представляешь, как не хочу тебя отпускать. — он провел ладонью по ее плечу. — На первое время у тебя будет на что жить. На тебя и на Ярика я денег матери накидал. Одно плохо, что вернуть тебе жилье не получилось. Может потом получится…

— Не надо.

— Ошибки надо исправлять. А наделал я их много. Теперь приходиться расплачиваться. — Стас отстранился от нее. — Чай будешь?

— Успокоительный? От которого все время хочется спать?

— Он самый. Я пойду себе кофе сделаю. Все равно не спим.

— Буду. Можно с тобой пойду?

— Хочешь составить мне компанию?

— Да.

— Пойдем.

Люба с ногами забралась на угловой диванчик и пила чай. Пустая квартира. Тишина. Стас сидел без рубашки. Колючий как еж. Щетина на щеке, ежик волос на голове.

— Чего улыбаешься? — спросил он.

— Я думала у тебя волос нет.

— Есть. Приметные, вот и сбриваю.

— Рыжие? — весело спросила Люба.

— Как морковь.

— Но ты же не белокожий.

— Поэтому и говорю, что приметный. — легкая улыбка скользнула у него по губам. — Ярик в меня пошел, только посветлее.

— А я когда-то хотела волосы покрасить в рыжий цвет, только бабушка не разрешила. И косметикой пользоваться не разрешала.

— Тебе не надо себе приукрашивать. Ты и так красивая. — он так на нее посмотрел, что Люба не выдержала и отвернулась. Он ведь не врал. Действительно так считал. И он ее любил.