Цветы корицы, аромат сливы - страница 42

— Представляю, — сказал доктор Накао.

— Но не удивлюсь, если он просто не касался драгоценной старинной вещи, считая, что не имеет права ее трогать, — усмехнулся Аоки.

— Я спрошу о его резонах, — объявил Накао и с холодным любопытством перевел свой вопрос.

— Единственный раз, когда умирал маленький сын, я хотел поставить в театре пьесу, в которой бы он выжил. Но не успел, — отвечал с некоторым трудом из-за набитого рта Ли Сяо-яо. — Слишком уж быстро он умер.

За занавеской послышался сдерживаемый всхлип.

— Ой, извини, так тяжко это, — сказала Саюри дрожащим голосом, остановившись, и тоже начала жалобно сопеть носом.

— У дедушки не было сыновей, — сказал Сюэли, — но это не важно. Давай дальше. Я фигею.

Лейтенант Итимура Хитоси обошел дом и присмотрелся ко всем углам. Все опрятно при невообразимой бедности. Ли Сяо-яо выдвинул из угла сундук с театром, откинул крышку и показывал Накао с Аоки то одну, то другую марионетку, держа их бережно сквозь рукава, натянутые на самые пальцы, и почтительно поднимая сначала каждую до бровей.

— Эта кукла сыграла полководца Хань Синя в пьесе «Хитрость горы Цзюлишань». А эта — Сян Юя, повелителя Чу. Нападали друг на друга, а теперь смирнехонько лежат рядом. А этот юноша играл Сыма Сян-жу в пьесе «Винная лавка в Данлу». Только он тогда у нас был красавец, — Ли Сяо-яо быстро поменял марионетке черты лица (ее лицо складывалось из передвижных фрагментов). — Вот такой. Лютню для сцены пира в Линцюне мы ему вставляли в прорезь сюда и закрепляли здесь на шарнире. Чжао Вэнь-цзюнь была повыше, чем он, но я заметил, что ее высота регулируется у пояса, здесь скрыта пробковая пластина, и когда я переставил ее на нижний ряд кнопок, Вэнь-цзюнь как раз оказалась вровень со своим возлюбленным. А когда она была позднее Су Жо-лань, я вернул ей прежний рост. Да, — он кинул на собеседников внезапно просиявший взгляд, как если бы они просто были кстати нашедшимися ценителями редкой вещи. — В этом театре не раз давали ничего не меняющие в мире пьесы. Обычные пьесы, безо всякой корысти. Когда-то он, — Ли кивнул на марионетку, представленную как Сыма Сян-жу, — играл студента в сценке «Вода у моста Ланьцяо». Когда в реке поднялась вода, — он показал кусок зеленовато-голубого шелка, — и он погиб, все плакали. А, приветствую вас, посол Су У! «Заставу козопаса» ставили без меня, но я придумал, как выразить всем его обликом, что протекло девятнадцать лет. Для «Двух враждующих лекарей» я почти два месяца изучал, как марионетки-врачи смешивают лекарства, — у них ведь подвижны не только кисти, но и пальцы…

Пока шел разговор, в ходе которого Аоки Харухико подтвердил абсолютную подлинность и безупречную сохранность театра теней, нижние чины, вроде Итимуры, Хитоми и Накадзимы, слонялись по веранде. За затянутым рваной бумагой окном тоненький голосок пел:

— 排排坐、吃果果，你一个、我一个, 宝宝不在留一个。Пай пай цзо, чи го го, ни и гэ, во и гэ, бао бао бу цзай лю и гэ.

Итимура заглянул в прореху в оконной бумаге и увидел небольшую девочку с расчесанной челочкой, хлопочущую над последними рисинками у себя на ладони.

— Что она поет?

— «Рядом усядемся, поедим ягодки, тебе одну, мне одну, младенца нету, оставим ему одну», — перевел Хитоми, который все равно без дела подпирал стену.

— Ваши познания в области театра теней исключительны, — признал Аоки, когда Ли Сяо-яо показал, как сделать так, чтобы подаренные феями яшмовые подвески в руках у бедного Чжэн Цзяо-фу, едва он сделает несколько шагов, исчезали. Это тоже было технически предусмотрено — они просто исчезали на глазах. — Я не знал про этот трюк.

Накао перевел его слова. Аоки, как это бывает среди ученых, мог разбирать китайский письменный текст, в особенности по своей специальности, но не говорил по-китайски и не понимал речи со слуха, даже если в ней не было диалектных вкраплений.

— Я обнаружил, как это устроено, совершенно случайно, когда чистил марионетку от следов пудры после другого спектакля, — поклонился Ли.

— Какой же смысл пудрить марионетку театра теней? — не понял доктор Накао.

— Нет-нет, ее никто не пудрил. Ее… как бы это получше сказать?.. зацеловали восторженные поклонницы, — усмехнулся краешком губ Ли Сяо-яо. — Ну, он… она действительно… имела успех у нас всегда.