Цветы лотоса в грязном пруду - страница 6

– Что?

– Всего-навсего сплав опыта и мастерства… Скажешь, что это слишком просто?

– Скажу!

– А я соглашусь с тобой и добавлю…

Добавить Ямаока не успел, поскольку раздался телефонный звонок.

– Извини, Кихэйдзи! – сказал Ямаока и взял телефонную трубку. – Слушаю вас! Что? Где? Понял…

Дав отбой, Ямаока позвонил в оперативную дежурную группу.

– На выезд! – коротко приказал он.

Взглянув на помощника, Ямаока невесело усмехнулся.

– Философский диспут придется отложить! В три-дцати километрах от города обнаружен труп девушки…

Убитой было лет шестнадцать. Ее обнаружил житель расположенного неподалеку рыбацкого поселка.

– Насколько я вас понял, – сказал Ямаока, обращаясь к стоящему перед ним перепуганному рыбаку и роб-ко глядевшему на полицейских, – вы ехали на автобусе из Осаки… Так?

– Так, так! – усиленно закивал головой рыбак.

– А как вы оказались в лесу?

– Я всегда, господин начальник, – спеша и глотая слова, начал рыбак, – выхожу из автобуса на этом месте, потому что отсюда мне ближе до дома…

Из его дальнейших объяснений стало ясно, что он и сегодня, возвращаясь из Осаки, куда ездил за рыболовными крючками (они тут же были предъявлены), вышел как обычно. Поблагодарив водителя, он не спеша двинулся через лес к проселку по протоптанной его жителями тропинке леса и вскоре наткнулся на ту самую кучу хвороста. Он быстро разбросал хворост и… чуть было не потерял сознание, увидев труп. Потом поспешил к шоссе и остановил первую попавшуюся машину, водитель которой и связался с полицией…

– Вы не дотрагивались до нее? – Ямаока кивнул на убитую.

– Нет, нет, что вы! – испуганно замахал руками рыбак. – И не думал!

– Надеюсь! – усмехнулся Ямаока.

Эксперты трудились около часа, однако осмотр места происшествия ничего не дал. Никаких вещественных доказательств обнаружить не удалось. Не нашли эксперты и следов, поскольку земля в лесу посыпана толстым слоем хвои.

Правда, одну немаловажную деталь Ямаока отметил. Убитая не была японкой. И это уже наводило на определенные размышления…

Он посмотрел на рыбака, который уже пришел в себя и с интересом наблюдал за происходящим. А не приехал ли он сам сюда с этой девчонкой? Маловероятно, конечно… И все же полностью сбрасывать со счета эту версию он не мог. За двадцать лет работы в полиции он видел всякое…

– Ну, что там? – взглянул Ямаока на врача.

– Убита ударом руки по горлу, – ответил тот. – После вскрытия скажу точнее…

– Вы закончили? – перевел Ямаока взгляд на приближающегося к ним старшего группы экспертов.

– Да!

– Кихэйдзи! – подозвал Ямаока помощника. – Останешься здесь с ребятами и прочешешь весь район. Я буду у себя…

– Хорошо!

– Тогда все! – как бы подвел черту Ямаока. – Едем! – И, взглянув на стоящих рядом с машиной “Скорой помощи” санитаров, коротко приказал: – Заканчивайте!

Санитары быстро положили труп девушки на носилки и, покрыв его белой простыней, поставили носилки в машину. Ямаока мельком глянул на рыбака, но, кроме искреннего сожаления на его лице, ничего не заметил. И тот, перехватив взгляд инспектора, поцокал языком.

– Ей бы еще жить да жить, совсем ведь еще ребенок!

– Да, – задумчиво произнес Ямаока, подходя к рыбаку, – ей бы еще жить да жить… А вам спасибо, Сатаро-сан, – протянул он руку свидетелю, – если вы понадобитесь, мы вызовем вас!

– Да я… да, конечно… – затараторил тот, пожимая руку инспектора обеими руками. – Я всегда…

– Как ты думаешь, – спросил Ямаока, догоняя старшего эксперта, уже подходившего к своей машине, – кто она по национальности?

– Филиппинка…

“Эх ты, дурочка, дурочка, – подумал про себя Ямаока, усаживаясь на заднее сиденье “тойоты”, – и чего не сиделось тебе в своей Маниле?”

Где-то далеко внизу плескалось Южно-Китайское море. Лежер до боли в глазах всматривался в ночную тьму, но условных сигналов – квадрата из четырех джонок с кострами на них – не видел. Чертыхнувшись, он взглянул на карту. Нет, он не ошибся…

Ему пришлось сделать еще один круг. Он смотрел на ночное море и видел перед собою убитую горем Жаклин. Он рассказал ей, как около трех лет назад стал контрабандистом. То небольшое авиационное предприятие, в которое его включили, так и называлось: “Эр опиум”. И пользовалось старыми “дакотами”. Эти машины были редкими гостями на больших столичных аэродромах Юго-Восточной Азии. Их стихией были джунгли, где “гадкие утята”, как здесь прозвали “дакоты”, садились на небольшие заброшенные аэродромы, построенные еще во время войны с Японией и бетон которых еще не разрушили тропические ливни и растения. Загрузившись, пилоты, которым платили басно-словные деньги за их работу и молчание, уходили в ночное небо и сбрасывали груз в условленном районе…