Цветы на асфальте - страница 21

стр.

А трубы поют печально, словно рвется из них наружу боль. Вторит им барабан. Ближе процессия. Десятки людей несут венки. Плавно опускаясь на черный промытый асфальт, алеют на нем, будто крупные капли крови, гвоздики.

Густеет поток провожающих, тесно улице, раздвинуть бы ее стены. А в самом конце траурного шествия уже снимаются с постов сотрудники милиции и идут слитно, ряд за рядом.

Прощай, Петя Синцов, мы тебя не забудем! Прощай!..

ПАШКА

Кем был для него старший брат, вор и грабитель, таёжный «король» Леха Крест? Не только братом. В детстве своем, когда Крест «утвердил» себя в городе и с ним считались блатные, Пашка (порою битый сверстниками) не раз прибегал к помощи братова кулака. Этот аргумент был самым весомым в борьбе за Пашкин авторитет. Тронуть его мог лишь кто-то по незнанию. Пашка рано понял: сила солому ломит, бей каждого и тебе будут поклоняться.

Эта воспринятая Пашкой формула отложила отпечаток на его характер. Рос он изворотливым, хитрым, жестоким. Учителя в школе «опустили вожжи», проступки подростка выходили за рамки школьных правил, беседы с родительницей не приносили успеха.

Воровать он начал рано. Скудость семейного житья не являлась тому причиной. Был он предоставлен сам себе, воровская развращенность, которая исходила от старшего брата и его дружков, постепенно разлагала Пашку. Крест давно уже вышел на эту дорогу. Теперь узкая, еще неторная Пашкина тропочка петляла рядом с ней.

В школьной раздевалке он крал (и это поощрялось старшим братом) нехитрое содержимое карманов, отбирал мелочь у младшеклассников. Его изредка ловили, приводили в учительскую, но он лишь замыкался, опускал свою рыжевихрастую голову и молчал. Взбудоражил школу такой случай. На уроке литературы учительница рассказала о подвиге молодогвардейцев. Всю перемену ребята бойко обсуждали эпизод с поджогом биржи труда. А Пашка стоял в сторонке и слушал. И его тронул рассказ, приглянулся залихватски смелый Сергей Тюленин. А вечером он с банкой мучной болтушки прокрался к одному из киосков, измазал густым клейстером стекла и, залепив тетрадными листками, с легким хрустом выдавил их локтем.

Когда на следующий день его привели в райотдел, следователь, допрашивающий его в присутствии все той же учительницы литературы, спросил:

— Кто же тебя надоумил?

Пашка с сожалением посмотрел на него, на стол, заваленный авторучками, значками, открытками — его «добычей», — и дерзко ответил:

— А вот она. Со своим Сережкой Тюлениным.

Такого цинизма учительница не ждала даже от «трудного» Пашки. У следователя невольно растянулись в улыбке губы, но в следующий момент он соскочил со стула и спешно стал наливать воду в стакан. Лицо учительницы будто подбелили мелом, она раскрыла рот, словно хотела что-то сказать и не могла. Пришлось вызывать «скорую помощь».

Друзей у Пашки не было. Не было и врагов. Бил он ребят беззлобно, так, для профилактики. Чтобы боялись и верили в его силу.

Позднее Пашку все-таки исключили из школы. В отместку он украл из военного кабинета учебный автомат. Пришлось в колонии для несовершеннолетних мастерить табуреты. Не предвиделось Пашке впереди нормальной человеческой жизни, с ее радостями и тревогами, вернее, он сам не искал к ней дорогу.

ХАРДИН

Выполняя поручение Лехи, Пашка без труда отыскал нужный дом. Мельком взглянув на список жильцов, пришлепнутый к парадной двери, уловил против фамилии «Хардин» цифру пятнадцать. Не спеша поднялся на четвертый этаж, остановился около двери, обитой черным дешевеньким дерматином. Полированная пуговка звонка утонула под Пашкиным пальцем.

«Тиль-тиль-тиль-тиль» — мелодично отозвался звонок. Чутким ухом Пашка уловил за дверью легкий шорох. Кто-то приблизился, глазок потемнел — Пашку рассматривали. Он снова давнул блестящую пуговку.

Дверь приоткрылась, насколько ей позволяла толстая металлическая цепочка. Пашка увидел мясистый нос, сочный бантик губ. Длинные волосы закрывали уши, спускались к плечам. Глаза прятались в узких щелках оплывших надбровий, различить их цвет было невозможно.

— Вам кого, молодой человек?

— Крест за должком прислал, — от волнения чужим голосом сказал Пашка.