Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй - страница 18
Ван приготовила отвар и подала Симэню.
— А ловко ты стряпаешь, мамаша! Немало, должно быть, надо про запас держать, чтобы на любой вкус угодить, а?
— Да вот, всю жизнь сватаю. Какой же прок дома-то держать? — смеясь, отвечала старуха.
— Я тебе про отвар говорю, а ты мне про сватовство.
— Послышалось, вы сказали, ловко сватаю.
— Раз сватаешь, помоги и мне. Щедро отблагодарю.
— Шутите вы, сударь. А старшая жена узнает? Достанется мне затрещин.
— Жена у меня покладистая. Мне не одна женщина прислуживает, да нет ни единой по сердцу. А у тебя есть на примете хорошенькие. Сосватай мне, а? Как приглядишь, прямо ко мне приходи, не бойся. Ничего, если бы и замужем была, только б по сердцу пришлась.
— Была тут на днях красавица. Да вряд ли вам подойдет.
— Если хороша собой и сумеешь сосватать, щедро вознагражу.
— Женщина она прекрасная. Правда, возраст великоват, — заметила старуха. — Красавицу, говорят, и в годах можно взять. Ну, а сколько ж ей?
— Родилась в год свиньи,[100] и к новому году ей исполнится ровно девяносто три.
— Ты, знать, помешалась, старуха! — засмеялся Симэнь. — Тебе бы только шутки отмачивать.
С этими словами Симэнь Цин встал и с хохотом удалился из чайной.
Темнело. Старая Ван зажгла огонь и пошла запирать двери. Но в это время снова появился Симэнь. Отдернув занавеску, он вошел в чайную, уселся около двери на скамейку и впился глазами в дом У Чжи.
— Может, откушаете супу брачного согласия?[101] — предложила хозяйка.
— Только послаще.
Ван подала чашку супа, и Симэнь Цин просидел у нее допоздна.
— Подсчитай, мамаша. Завтра расплачусь.
— Как вам будет угодно. Спокойной ночи, сударь. Завтра приходите и обо всем потолкуем.
Симэнь, улыбаясь, направился домой. Он не мог ни есть, ни спать. Все его мысли были поглощены красавицей Цзиньлянь, но о том вечере говорить больше не будем.
На следующий день рано утром старуха открывала чайную. Только она выглянула на улицу, Симэнь Цин был тут как тут и сразу завернул к хозяйке. «А метла чисто метет, — подумала старуха. — Прилепила-таки ему на нос сахару — слизнуть не может. Ничего, он весь уезд обирает, вот и ко мне в руки попался. Пусть-ка поделится, а уж я сдеру с него не одну связочку монет».
Надобно сказать, что старуха Ван не отличалась порядочностью. Многие годы не знала она покоя: и свахой была, и посредницей, и перепродажей занималась. Принимала младенцев, помогала при родах, слыла мастерицей разыгрывать злые шутки и устраивать кое-что еще, о чем и не скажешь. Казалась она простоватой и даже глуповатой, но попробуй распознай подноготную этой старухи.
Только поглядите:
Слово скажет — обманет Лу Цзя, рот откроет — померкнет Суй Хэ.[102] Красноречьем Шесть царств.[103] помирит, склонит к дружбе три области Ци[104] Одинокого феникса соединит в мгновение с подругой. Девицу с бобылем сумеет сочетать при первой же встрече. Теремную затворницу принудит очаровать святого. Заставит отрока, послушника при Нефритовом государе,[105] поманить и заключить в объятья прислужницу самой богини Сиванму.[106] Немного хитрости подпустит — и архат,[107] прильнет к монашке молодой. Чуть-чуть смекалки ей довольно, чтобы Ли, небесный царь[108] мать демонов.[109] обнял. От ее речей медоточивых смутится сам Фэншэ[110] Пред словом вкрадчивым ее не устоит фея Магу.[111] Ей стоит только извернуться — и дева непорочная будет любовною тоскою сражена. Ей стоит только изловчиться — и заведет себе любовника лунная Чанъэ.[112]
Да, этой старухе не привыкать устраивать любовные дела и скандалить у казенных домов.
Ван открыла свое заведение и принялась суетиться у чайного котла. Тут она заметила Симэнь Цина. Он опять сновал взад и вперед, а потом откинул бамбуковую занавеску, вошел в чайную и уставил неподвижный взгляд на дом У Чжи. Хозяйка же знай себе мешала угли и не выходила к посетителю, притворившись, будто его не замечает.
— Мамаша, две чашки чаю, — крикнул Симэнь.
— А, это вы пожаловали, сударь, — протянула старуха. — Давненько вас не видала. Присаживайтесь, прошу вас.
Вскоре хозяйка вынесла две чашки крепкого чаю и поставила на стол.