Цыганские сказания (СИ) - страница 4
— Доброе утро, — сказала я сразу обоим. Мне это показалось единственной бесспорно уместной фразой в тот момент.
— Это мой сын, — не поворачивая головы, сообщил Батори. Судя по улыбке и голосу, производимые с усами манипуляции приводили его в восторг.
В принципе, я была наслышана, что у Ловаша есть несколько незаконнорожденных отпрысков. Одна из незаконных дочерей была моей троюродной сестрой по матери, а сын другой внебрачной дочери был моим непосредственным начальником. Но увидеть ещё кого-то из них воочию даже не думала. Хотя, казалось бы, что тут могло быть невозможного?
— Как его зовут?
— Ша?ндор.
— Здравствуй, Шандор, — обратилась я к юному бастарду, стараясь говорить поприветливей.
— Он не понимает по-венгерски, — тут же огорошил меня вампир.
— А по-каковски тогда?
— Вообще-то по-русски, — Ловаш, наконец, выпрямился, мягко отводя ручку малыша Шандора. — Но мне желательно, чтобы он начал понимать по-галицийски.
Батори посмотрел мне в глаза. Я сообразила, что это намёк.
— Он ещё слишком маленький, чтобы давать ему уроки.
— Поэтому мы не будем давать ему уроков. Мы будем его воспитывать.
— М-м-м… мы?
— Именно так, госпожа личной императорской гвардии голова. Отныне воспитание этого ребёнка входит в ваши обязанности. Тебя и Маргаре?ты. Пойдём, я покажу его комнаты. И на Шандора он пока не отзывается, только на Шаньи.
— Шаня, — подтверждает малыш. Впрочем, это с таким же успехом может быть и «Ханя», и «Фаня», и «Саня».
Ловаш подхватывает его на руки и выходит из кабинета. Я иду следом, на два шага позади и чуть слева, поэтому отлично вижу крохотные белые ручки, обхватившие шею императора, и румяное личико маленького бастарда, покачивающееся над плечом Ловаша в такт шагам. Мальчик задумчиво рассматривает меня круглыми чёрными, как у отца, глазами.
Галерея освещена зелёным — из-за завесы плюща — светом; такое впечатление, что мы идём по дворцу эльфов, тайком унося маленького эльфийского принца в наше ужасное вампирское логово. Но в итоге мы выходим не к мрачному подкопу или тайному лазу, а в недавно перестроенную жилую часть дворца.
Оказывается, её уже обставили: детская спаленка, столовая-игровая (которая, видимо, со временем станет и классной), комната горничной (выполняющей по совместительству обезанности кухарки), маленькая кухонька. Вокруг маленького садика с лужайкой — замаскированная зарослями ограда. И в спальне, и в игровой предусмотрены кресла — как я догадываюсь, для охраны.
— Сегодня утром, — говорит Ловаш, — я подписал указ о назначении вас начальником личной охраны Шандора Галицкого.
— Галицкого?
— Именно так. Это его фамилия по матери.
— Я думала, их род пресёкся.
— Только полгода назад, когда моя жена умерла. Впрочем, я уже позаботился о том, чтобы мой сын…
— … Жена?
— … был признан полноправным наследником рода Галицких…
— Вы были женаты?
— … и, соответственно, в случае восстановления монархии в Галиции…
— Вы были женаты, когда крутили с Госькой?!
— Лили, я был женат, когда крутил с Госькой, когда крутил с Язмин и вообще почти все последние четыре года…
— Это же нечестно!
— … и я с удовольствием был бы примерным и верным мужем, если бы здоровье моей жены это позволяло. Нам пришлось ждать больше двух лет, чтобы зачать сына без опасений за её жизнь.
— Но в итоге она умерла. Вы заставили рожать больную женщину?
— Лили, я никого не заставлял. Это был и её выбор тоже. Она не хотела уйти, не оставив…
— Тогда, во Львове… Вы сорвались туда, потому что ваш сын был там с ней и вы решили, что охота идёт на них, а не на меня.
— Лили, вы сегодня удивительно словоохотливы. Но я уже исчерпал запас личного времени. Вот мой сын. Его охрана и воспитание отныне являются вашей обязанностью. Берите сколько надо «волков», организовывайте график… ну, и не забывайте советоваться с Тотом. Он знает своё дело.
Уверена, у Ладислава как раз уже наготове и список назначенных в охрану, и график, и схема обеспечения безопасности. Как бы громко ни звучало «госпожа личной императорской гвардии голова», всё, что мне в действительности дозволяется — подписывать бумаги, подготовленные секретарями Тота; и дело не в том, что мне нужно время во всё вникнуть и всему научиться. Учить меня учат, но совершенно посторонним вещам: русскому, французскому и турецкому языкам, культурным кодам, этикету разных стран — а вовсе не тому, как мне организовывать чью-либо безопасность. На службу я хожу фактически как в коллеж или университет. Подозреваю, что моё расписание составлено под лозунгом «лишь бы чем-нибудь занять, чтоб не заскучала».