Цыганские сказания (СИ) - страница 7

— Лилян, ну, ты же сама знаешь. Это не просто так делается. Давай я лучше диск куплю, и мы посмотрим фильм вместе. Только скажи, какой.

— Это должно быть просто. ИСБ обязана уметь моментально реагировать на неожиданные обстоятельства. Я захотела в кино — чем не одно из них?

— Я думаю, обычно под неожиданными обстоятельствами имеется в виду… ну, другое.

— Похищение меня?

— Вроде того, — Кристо, наконец, берётся за ложку.

— Тогда похить меня. Я хочу в кино.

Мой муж со вздохом кладёт ложку обратно на салфетку. Руки и лицо у него гораздо смуглее моих — я почти не бываю на свежем воздухе. Что я вижу? Квартиру — да, чудесную, просторную, с новейшей бытовой техникой. Дворец — о да, чудесный дворец, много разных комнат. Салон служебной машины. А я хочу видеть улицу, хочу небо между крышами. Я устала сидеть взаперти. Я почти что ненавижу сейчас мужа за то, что он может ходить по кофейням. Год назад и меня отпускали с ним вместе. Но после прошлогодичного неудачного покушения ИСБ словно взбесилась. А ведь и серьёзно воспринимать «покушение» было нельзя — мне в голову кинули кирпич. Словно в уличной драке. Тем более до головы он не долетел. Я как раз в этот момент споткнулась, запнулась носком форменного полуботинка об асфальт и упала, разодрав подбородок. Кирпич врезался Кристо в грудь. Обошлось без инфарктов и переломов, хотя чуть ли не половина туловища у него потом интересно лиловела, постепенно выцветая в перламутрово-зелёное.

— Слушай, почему бы тебе тоже не проводить время с подругами?

— С какими?

— Ну… с «волчицами». Или с Госькой.

— «Волчицы» на выходных тоже сидят в кофейне. У них есть такой милый обычай. А Госька, если ты забыл, проводит конец недели с Шаньи. Именно потому, что я на выходных не дежурю.

Мой взгляд блуждает по стенам гостиной: выхолощенно белым, как это сейчас модно. Тётя Дина развешивает по ним неровной волной рамки с фотографиями. Самая большая — с моей свадьбы. Белое платье. Белый костюм. Белые волосы Кристо. Красные лепестки, рассыпавшиеся по нашим головам, плечам, одежде.

— Может быть, поможешь моей маме по дому?

— В чём? Стены перекрасить? Всё остальное займёт, ну, часа два, не больше.

— Можно печь торты. Некоторым женщинам это нравится.

— Тебе не нравится, что я непохожа на некоторых женщин?

— Мне всё нравится, — Кристо снова берёт ложку и поспешно набивает рот гуйяшем. Я пожимаю плечами и ухожу в спальню, переодеться.

Свет не включаю. Мне достаточно того, что едва пробивается из-за штор. Я не хочу ничего здесь видеть: всё обрыдло. Аккуратно снимаю фартук и куртку. Комкаю их.

И с криком швыряю в стенку. Потом кидаюсь на стенку сама, словно могу проломить кулаками и телом бетон, разрушить всю эту огромную роскошную клетку. И ещё раз, и ещё раз. Я кричу от ярости. За дверью раздаются торопливые шаги. Я слежу за вошедшим мужем с той же яростью, с какой кричала за минуту до того. Он подходит ко мне и хватает за руку. Музыки нет, но она не нужна. Ритм отбивает моё сердце, мы оба отлично его слышим. Скользящие шаги. Резкие повороты. Танго.

Танцы — чуть ли не единственное, что пока ещё помогает.

***

Я слышу сквозь сон, как Кристо встаёт с постели. Шелест отходящей дверцы шкафа. Шорох одежды — чистой сорочки вместо вчерашней, промокшей за двадцать минут танца до прозрачности; чистого белья. Короткое позвякивание пряжки ремня на джинсах. Я могла бы сказать: не уходи. Могла бы попросить: проведи время со мной. Раздели со мной тюрьму. Он даже хочет, чтобы я сказала. А я на самом деле не имею ни малейшего желания: чужое заточение — не замена моей свободе. Но муж, конечно, не станет меня будить, даже если надеется, что я попрошу остаться.

Вот ведь ирония судьбы — Кристо, кажется, единственный на этом свете «волк», способный бесконечно переносить присутствие другого «волка» в своём логове и желающий постоянного присутствия, может и потому должен покидать дом. Каждую субботу. Каждое воскресенье. Я, всем сердцем жаждущая распахнутости неба над головой, с ума сходящая — как и любой нормальный «волк» — от необходимости делить своё логово — обречена видеть город только из окна. Мне даже форточку открыть нельзя.