Далека в человечестве - страница 3

Европеец, что я пропою,

Ты рассудишь и взвесишь без скидки.

Азиат, ты мотыгу твою

У терновой оставил калитки.

Оба правы. Но родственный гений

Мне диктует сквозь толщу веков:

— Не хочу никаких поучений,

Прост мой разум и беден мой кров.

12.11.78

* * *

Увы! Промчался этот юный

Прелестный век —

Лавиной лиственной и струнной

Чудес и нег.

Увы, простушка! Оперенье,

Прощай. Забудь,

Птенец, стихотворенье,

Воздушный путь.

Бог любит нас, как орнитолог

Пернатых. Стих —

Полнейшая из всех тяжёлых

Его улик.

3.06.79

Девочка спит и растёт.

Лобик высокий потеет.

Майское небо светло.

Чайки в четыре утра

Вдоль розовеющих вод

белыми духами реют

Или на льдинках плывут,

головы набок склонив.

Встану, накину пальто.

Холод и влагу глотая,

Через Кричевский к мосту

выйду в прозрачную мглу:

Кажется всё: над рекой,

будто меня ожидая,

Стройный, еще не старик,

он одиноко стоит.

14.09.77

* * *

Когда зимой грустнеют птицы,

И Летний сад в снегу,

С тобой одним, певец Фелицы,

Я в мире жить могу.

Всё, чем эпохи наши схожи,

Я принял, гнёт терпя.

Мне скучно с теми, кто моложе

И опытней тебя.

И нам легко сойтись о главном,

Найдя ответ в добре,

В саду с окоченевшим фавном

В дощатой конуре.

1.12.77

Ты, воробей,

как человек, пластичен:

Всюду живёшь,

где живёт человек.

К жизни любой,

как и он, привыкаешь,

Розу ветров

держишь в клюве твоём.

Берег Янцзы

сближает с берегом Темзы

Выпрост твоих

быстрых, коротких крыл.

Всем, воробей,

ты сродни человеку —

И для тебя

в сердце есть уголок.

Ближе к зиме

я сколочу кормушку

И за окном

нитками укреплю.

29.11.78 — 1979

Где кирпич и железо, провода и стекло,

Жив пернатый повеса лютой стуже назло.

Век бездельника краток, песня — нищенский вздор,

Скуден миропорядок, где он крылья простёр.

Из недели в неделю жизнь случайна, скудна —

Но над этой скуделью миротворит она.

Два крыла, хоть не птица. В том же утлом мирке,

В том же прахе ютится на сыром чердаке.

Два крыла, хоть не птица... В мире мокнущих крыш

Пролегает граница, что не вдруг разглядишь.

Два неродственных света, отразившись, сошлись:

Воробьиное гетто, олимпийская высь...

Чуть вспорхнёшь — отступает механический лом:

Сад Психеи сияет под убогим крылом.

В кущах, где непреложно воцарилась она,

Справедливость возможна, простота не смешна.

Здесь голодная косность не идёт по пятам,

Здесь возможна серьёзность, неприличная там.

Для гонимых, бездомных и обобранных — в них

Вечных смыслов питомник, вечной неги родник.

Оттого всё теснее в этом капище муз

Воробья и Психеи равноправный союз.

21.08.79 — 1989

Ты сомневаешься в себе:

В своём существованьи,

Поддержки ищешь ты в мольбе,

В моем слепом стенаньи.

Стиха сканирующий луч —

Вот вся твоя опора.

Мой дар — к ларцу Кощея ключ...

Прости же, Отче, вора!

23.02.79

* * *

1

Что проку в страсти? Нет пустей

Поверья, чем о ней.

Я — черновик Твоих вестей,

Ты — мысль и боль во мне.

Неужто вечные стихи

Подогревает страсть

И поощряет пустяки

Надчувственная власть?

Ты, кто последние слова

Нам впрыскиваешь в кровь, —

Любовью мысль Твоя жива:

Но мысль и есть любовь.

16.01.79

2

Освобождался от страстей —

И видел свет в окне;

Искал отеческих вестей

В душевной глубине;

Шептал: грехи, а не стихи

Подогревает страсть;

Винил в неловкостях строки

Надчувственную власть;

Лишь точной рифмы вещество

Впускать решался в кровь;

Договорился до того,

Что мысль и есть любовь;

Шальной идеей ослеплен,

Сражаясь до седин,

Остановить Армагеддон

Надеялся один;

Адмиралтейская игла

Иглой ему была...

Шекспира гнал и Бога звал,

В слезах на чудо уповал —

И тут она вошла...

1979, 2005

Отгородясь фигурной скобкой,

Мостки над хлябью навести,

На почве гибельной и топкой

Заставить сладкий мак цвести —

Дурманящий и жаркий кратер,

Из мрака вызванный цветок, —

Твоих трудов, мелиоратор,

Достойный зависти итог.

Он легкий сон тебе навяжет,

Поможет боль благословить,

И сам со временем укажет,

Где скобку круглую закрыть.

23.11.78

* * *

Приятель увлечен пластической строкой

В чести полузабытого поэта —

Там Орковы поля, полуденный покой

Тавриды, Мойры тягостная мета;

Там все не так, как здесь. Пересечешь межу —

И асфодели покрывают поле...

Я слушаю его — и сам не нахожу

Для чувственного ни мечты, ни воли.