Дальние пределы человеческой психики - страница 9
Многочисленные исследования, проведенные мною в тридцатые годы, позволяют мне утверждать, что самые здоровые в психологическом смысле люди (как и самые творческие, самые сильные, самые умные, самые праведные) должны быть использованы в качестве биологического материала для исследования, или, говоря метафорически, их можно и нужно использовать как пионеров-первопроходцев, призванных поведать нам, показать нам и провести нас, менее любознательных, менее чувствительных, менее смелых, на еще непознанные, неосвоенные территории. В качестве иллюстрации приведу такой пример. Несложно найти людей, особо чувствительных к восприятию цвета и формы, и положиться на их суждения относительно окраски, выделки, формы мебели, тканей и прочих вещей. Даже не вторгаясь в про 0 гуманистической биологии
23
цесс восприятия16 этих людей, просто внимательно наблюдая за ним, в скором времени я смогу с уверенностью предсказать, какие именно оттенки и формы им понравятся, а какие нет. Через месяц-другой я обнаружу, что мне нравятся те же вещи, что и им, - как если бы они, эти люди, поселились во мне и я при этом стал более чувствительным или, если угодно, более уверенным и решительным в оценках. То есть, я могу использовать их как своего рода экспертов, точно так же, как коллекционер, покупающий что-то для своей коллекции, обращается за консультацией к искусствоведу. (Эта мысль подтверждается исследованиями Чайлда (22), который установил, что хорошие живописцы имеют схожие вкусы независимо от художественных пристрастий и культурной среды, их взрастившей.) Я также предполагаю, что такие люди в меньшей степени, чем остальные, подвержены различного рода пристрастиям и что их вкусы и оценки меньше зависят от внешних влияний, моды, чем вкусы и оценки большинства.
Таким образом, основываясь на вышеприведенном примере, я прихожу к выводу, что, выделив качества, отличающие наиболее психологически здоровых индивидуумов17 от остальных, я пойму, каким должен быть человек. Здесь уместно вспомнить слова Аристотеля: <Если хороший человек говорит, что это хорошо, то это действительно <хорошо>.
Это эмпирически установленный факт, что люди с высокой степенью самоактуализации гораздо реже основной массы людей сомневаются в себе, меньше размышляют о том, правильно или неправильно они поступают. Их нисколько не смущает, что девяносто пять процентов человечества поступает иначе. И должен заметить, что эти люди, - во всяком случае те из них, которых изучал я, - обнаружили тенденцию к одинаковой оценке фактов, того, что хорошо и что плохо, как если бы они ощущали некую высшую реальность, лежащую за пределами человеческого сознания, а не основывали свои оценки на житейском опыте, который, как известно, зачастую страдает однобокостью и предвзятостью. Словом, я использовал их, чтобы они продуцировали ценности, или, лучше сказать, они помогли мне приблизиться к пониманию того, что более всего важно для человека. Говоря другими словами, я сделал следующее допущение: то, что ценно для этих людей, в конце концов станет ценно и для меня; я соглашусь с ними, приму их ценности как экстраперсональные, универсальные, как нечто такое, что рано или поздно подтвердит жизнь.
Моя теория метамотивации'8 (глава 23) основана именно на этом. Я отбирал этих выдающихся людей, обладающих не только способностью воспринимать факты, но и умеющих выявить самое важное, вычленить ценное, для того, чтобы эти ценности использовать в качестве примера для подражания и образца для всего вида.
Я понимаю, что говорю сейчас почти провокационные вещи, но я делаю это умышленно. При желании я мог бы подать свою мысль гораздо более невинным образом, например, просто задавая вопросы вроде: <Да 24
Здоровье и патология
вайте отберем самых здоровых в психологическом смысле людей, интересно, что они любят? Что ими движет? К чему они стремятся, за что борются? Что они ценят?> Но я хочу, чтобы меня поняли правильно, и потому намеренно ставлю перед биологами вопросы о норме и ценностях (как и перед психологами и перед представителями общественных наук).