Дальними маршрутами - страница 44

Кайновцы так и делали. Они не могли не летать даже в самых трудных погодных условиях. Пробиться по маршруту, найти основную цель было их постоянным правилом.

Все мы, боевые товарищи и друзья летчика Каинова, штурмана Гаврюшина, видели, как росло их мастерство, мужал и закалялся характер. В начале первой военной зимы был такой случай. Перед экипажами полка стояла задача — уничтожать немецкие танки, намеревающиеся прорваться к Москве. Но как это выполнить практически, если погода явно нелетная: сплошная низкая облачность, изморозь, обледенение. Вылетят, бывало, некоторые наши экипажи и возвращаются обратно. Каинов с Гаврюшиным и в этих условиях не сворачивали с боевого курса. На козырьке кабины летчика интенсивно нарастал лед, пилотирование машины крайне затруднялось. Но Каинов всегда находил выход. Он открывал с обеих сторон кабины боковые шторки и, наблюдая через них за землей, вел самолет к цели. А Гаврюшин в этих условиях без малейших ошибок выводил корабль на скопление танков и нещадно крушил их бомбами. Сержанты Размашкин и Селезнев, увлеченные отвагой своих старших товарищей-офицеров, дружно поливали свинцовым дождем пулеметов бегущих в панике фашистов. За мужество и отвагу, проявленные при разгроме немцев под Москвой, летчик Каинов был награжден орденом Ленина, остальные члены экипажа — орденом Красного Знамени.

В конце июля сорок второго года при налете дальних бомбардировщиков на объекты Восточной Пруссии экипаж Каинова следовал по маршруту в голове боевого порядка полка. С набором высоты корабль настойчиво продвигался к цели. Но вот впереди стеной выросла высокая двухъярусная облачность: верхняя ее граница достигала восьми тысяч метров. Вскоре оба яруса облаков сошлись, в кабинах корабля потемнело.

В том, что бомбардировщик попал в сплошные облака, Каинов не видел ничего особенного, так как весь экипаж не впервые летал в подобных условиях. Машину сильно трясло. Вокруг стали появляться вспышки молний. Корабль бросало, как маленькое суденышко в штормовом океане. Вспышки молнии ослепляли экипаж. Но Каинов не сдавался. Он дал обоим моторам максимальные обороты и уверенно полез вверх. Неимоверная сила кидала самолет из стороны в сторону, выбивала из рук летчика штурвал. И вдруг ударила молния. Самолет загорелся и стал разрушаться... Так погибли Василий Максимович Каинов и все члены его экипажа, более года мужественно и героически сражавшиеся с немецко-фашистскими захватчиками.

Помнится, в эту страшную июльскую ночь не вернулись с задания еще четыре экипажа. Немногим нашим летчикам удалось прорваться тогда сквозь грозовой фронт. Но те, кто достигли вражеского логова, смело выходили на Кенигсберг, метко обрушивали на военные объекты фугасные и зажигательные бомбы.

Это было только начало. Удары по агрессору усиливались. Особенно запечатлелся в памяти налет бомбардировщиков в ночь на 30 августа, который по своим масштабам превысил все предыдущие. Одновременному удару подверглись многие города Восточной Германии. В результате интенсивной бомбардировки в Кенигсберге и Гданьске возникло много очагов пожара и больших взрывов. Врагу был нанесен значительный урон.

Гитлеровцы пытались скрыть правду о налетах советской авиации. Но все стало известно немецким солдатам. Об этом говорили письма из германского тыла на фронт.

Политработники старались не упускать случая, чтобы довести каждое такое письмо до личного состава. 11 сентября 1942 года в центральной авиационной газете была опубликована статья «Германия под ударами с воздуха», в которой приводились интересные письма. Виталий Кириллович прочитал статью и попросил секретаря парторганизации полка старшего лейтенанта Вяльдина довести ее содержание до летчиков. Перед полетом мы в ожидании команды сидели в землянке, когда Вяльдин начал читать газету.

«Наша авиация, — говорилось в статье, — неоднократно громила логово фашистских извергов в глубоком тылу, эти удары с каждым днем приобретают все большее значение и приближают сокрушение гитлеровской Германии».

— Послушайте, что пишут сами немцы о наших бомбардировках их тылов, — продолжал Вяльдин. — У убитого солдата 209-го немецкого полка Вилли Штрауха найдено письмо от его жены из Кенигсберга, в котором говорится: «Ты, наверное, уже слышал, что наш город подвергся воздушному налету русских. Что здесь было, я тебе даже рассказать не могу. Во всяком случае, творились ужасные вещи. Через несколько дней русские сделали второй, третий налет. Мои нервы совсем испортились. Сейчас я лежу в постели, но что мы будем делать, если они прилетят еще раз?»