Дальними маршрутами - страница 5
И через сутки советские летчики один за другим вновь стартовали на Берлин. Надо сказать, Балтика и на этот раз не радовала погодой: снова многослойная облачность. Высота ее отдельных грозовых «наковален» доходила до 6—8 тысяч метров. Метеоусловия сложнейшие, а нужно пройти точно по курсу тысячи километров туда и обратно. Теперь фашисты, конечно, напрягут все силы, чтобы помешать нам прорваться к Берлину. Снова на пути бомбардировщиков будет множество трудностей и преград.
После старта корабль капитана Крюкова вошел в полосу облачности. Облака, вначале рваные, пошли затем сплошной грядой. Видимость исчезла, все закрылось. Почти до самого Берлина тянулась полоса сплошной и высокой облачности. Большую часть полетного времени капитан Крюков и другие экипажи шли вслепую. Неимоверной силы болтанка кидала груженные бомбами самолеты из стороны в сторону. В какой-то момент бомбардировщик с силой бросило вверх и тут же как щепку кинуло вниз. Засвистело и зашумело вокруг. Стрелки приборов начали бешено вращаться.
— Скорость, скорость! Мы падаем! — закричал штурман капитан Муратбеков.
— Вижу, — спокойно ответил Крюков. — Начинаю выводить...
Хладнокровие и мастерство летчика Крюкова позволили быстро прекратить падение самолета, выровнять его, взять расчетный курс и опять, шаг за шагом, пробиваться вверх. На большой высоте стоял адский холод, термометр показывал минус 37 градусов. Иней затушевал стекла кабин. В машине было совсем темно, лишь слабо светились навигационно-пилотажные приборы. Сплошная мгла окутывала корабль до тех пор, пока он не пробил последние метры верхней кромки облачности.
Лунный свет ударил в глаза. И как-то сразу все ожило на корабле. Муратбеков спокойно сказал:
— Вправо восемь.
Крюков тут же развернул самолет и потом спросил:
— А не многовато?
— В самый раз. Шли в облаках, уклонились далеко влево, — твердым голосом пояснил штурман.
Еще пять минут назад, когда непроницаемая мгла окутывала самолет, у Крюкова мелькнуло опасение, что в таких условиях вряд ли возможно отыскать цель. Но тотчас же он отогнал эту мысль. Не выполнить приказа, не прорваться к Берлину? Нет, прорвемся, обязательно прорвемся! И тогда же он подумал о своем штурмане Муратбекове, представил, как тот сосредоточенно прокладывает курс на карте и определяет местонахождение самолета. И снова командир сказал себе: прорвемся, обязательно прорвемся!
И теперь, когда Муратбеков так уверенно сказал «В самый раз», Крюкову показался просто неуместным свой вопрос, заданный штурману: «А не многовато?» Собственно говоря, ведь он давно и хорошо знает капитана Муратбекова по службе в полку. Вместе с ним летали и в мирных условиях, и на войне с белофиннами. Вместе начали и Отечественную войну. Несколько раз они водили эскадрилью в бой против немецко-фашистских захватчиков, бомбили вражеские танки, артиллерию, разрушали переправы, наведенные противником через водные рубежи.
Николай Васильевич верил в силу, способность и мастерство штурмана Муратбекова. Командир был убежден, что он даже в такую непогодь выведет самолет на цель. И тут же, точно в подтверждение своих мыслей, Крюков услыхал веселый голос штурмана:
— «Нащупал» берлинскую широковещательную!
— А ну-ка, переключите на меня радиокомпас, — попросил командир.
И сразу же стрелка индикатора, еле покачиваясь, подошла к нулевой отметке. Крюков нажал на правую педаль — стрелка уклонилась влево, нажал левую — вправо.
— Да, это действительно радиостанция Берлина, — подтвердил капитан.
В общем боевом порядке экипаж Крюкова продолжал полет над облаками. Медленно движутся стрелки бортовых часов: 1.50, 1.52. Но вот наконец Муратбеков, в «окнах» облаков увидев заданный объект удара, развернул корабль влево. Крюков, напрягая силы, осторожно, чтоб не сбиться с боевого курса, повел корабль вперед. Не переставая бьет зенитка. Разрывы снарядов отчетливо видны справа впереди. Машина вдруг вздрогнула. И через некоторое время внизу ослепительно блеснул бомбовый разрыв. Еще серия, еще... Это рвались бомбы, сброшенные с самолета Крюкова и с других, рядом идущих бомбардировщиков.