Дамаск - страница 13

— В этом деле нельзя торопиться, — сказала ей как-то Стеф. — Этот драгоценный дар передается от женщины к женщине, от бабушки Мэрили ко всем нам. Ведь нельзя даровать хранителя кому угодно. Так как дело это очень ответственное, нам приходится тщательно выбирать последователей. Мы не имеем права наделять даром всех подряд.

— Но почему? — возмутилась Паула. — Не будь, например, у меня этого дара, я бы точно погибла. А ведь вокруг полно таких, как я, — наша вера могла бы спасти мир.

— Мы его и спасаем. Просто нельзя сделать это сразу, нужно действовать постепенно.

— Но ведь промедление стоит многих человеческих жизней, — настаивала Паула. — Должен же быть какой-то способ сделать так, чтобы наш дар вышел за пределы этого дома?

— Хочешь, я тебе кое-что покажу? — предложила в ответ Стеф.

Она подошла к книжному шкафу и достала с верхней полки огромную семейную Библию. Открыв ее на том развороте, где принято помещать генеалогическое древо, она дрожащей левой рукой протянула книгу Пауле.

— Имена, которые здесь перечислены, принадлежат твоим сестрам. Здесь записаны все, кого я знаю.

Разворот был заполнен именами. Список продолжался на нескольких последующих страницах. Всего там было более сотни имен.

— Как давно это продолжается? — спросила Паула, удивленно разглядывая Библию.

— Мать Мэрили приехала сюда в тысяча девятьсот восемьдесят втором году. Некоторые из перечисленных здесь женщин жили в этом доме какое-то время, а потом перебрались в другие места и основали собственные общины, вроде этой. Мы и сами уже не знаем, сколько наших последователей теперь в этой стране. Полный перечень их имен и точное количество никому неизвестны.

Стеф ободряюще улыбнулась.

— В общем, не думай, что нас так уж мало. Однако нам приходится быть осторожными. Мы встречаемся небольшими группами, совсем как первые христиане.

— Или как террористы, — горько усмехнулась Паула. Стеф посмотрела куда-то в сторону, видимо слушая, что ей

скажет ее божественный спутник. Потом она кивнула и, судя по всему, повторила его слова:

— Вот именно. Террор — это ужас, но нет большего ужаса, чем ужас смертного перед Господом.

Он разбудил ее в три часа ночи. Паула плохо соображала, что происходит, и только недоуменно хлопала глазами. Хранитель парил в воздухе возле ее кровати и был не слишком ясно виден: словно отражение в витрине.

Женщина заставила себя проснуться, присмотрелась к нему как следует, но это не слишком помогло: он по-прежнему был какой-то полупрозрачный.

— Что случилось? — спросила она.

Он предупреждающе поднес палец к губам и молча указал на кровать Эстер. Он явно чего-то ждал.

Паула встала с кровати и бесшумно направилась к шкафу, стоявшему в дальнем углу комнаты. Громко заскрипела дверца,

Паула замерла: не хватало еще только разбудить Эстер! Однако соседка продолжала мерно посапывать.

Паула кое-как отыскала на нижней полке свою сумочку, поднесла ее к окну. В бумажнике среди визиток женщина нащупала пластиковый футляр, раскрыла его и осторожно, словно живую бабочку, положила на подоконник.

В свете, падающем из окна, ярко блеснул шприц.

Паула сжала пальцы в кулак, немного поразминала сведенную судорогой левую руку. В тусклом свете оказалось не так уж легко сразу попасть в вену: она, однако, справилась благодаря многолетнему медицинскому опыту. Ей было не впервой: она ощупала следы от предыдущих уколов на локтевом сгибе, потом подыскала подходящее место для новой инъекции, взяла шприц в правую руку и вколола иглу под кожу. Шприц начал медленно наполняться ее кровью.

Потом Паула на ощупь двинулась к кровати Эстер, пока не наткнулась на капельницу. Женщина по-прежнему мирно спала: ее губы были приоткрыты, и она слегка посапывала. Не было ничего легче, чем добавить кровь из шприца в содержимое капельницы.

Возможно, впрочем, в случае Эстер это уже не имело смысла. Спасителю обычно требовалось в среднем от трех до шести недель, чтобы дать о себе знать своей очередной избраннице.

Значит, новая подруга Паулы сможет обрести дар, только если ремиссия продолжится. Лишь в этом случае она поймет, что Бог — это не абстракция, не условность. Бог на самом деле есть.