Дамский соблазн - страница 13

— Открывай! — закричала Катерина, ударив кулаком в двери. — Хренов урод, открывай! А то я тебя сейчас так урою, что мама родная не узнает!

— А что если он вооружен? — припустила Дарья, отойдя от двери подальше.

— Открывай, вор проклятый! — продолжила Катерина, стучаться в двери. — Мы тут с ментами вместе! Так что не думай стрелять или еще что-то в этом роде!

— Ну, ты, Катька, даешь! — засмеялась Вероника. — Так он тебя и послушал!

— А что ты предлагаешь? Может, постелить здесь на коврике и заночевать?!

— Нет, конечно, но …. — Вероника не успела договорить, как вдруг неожиданно открылись двери и, на пороге появилась старушка.

— Здравствуйте! — сказала громко Катерина.

— Доброго вечера, милые барышни, — тихо поздоровалась старушка. — Пожалуйста, тише, а то деточку разбудите! — попросила женщина.

— Деточку разбудим! — разошлась Вероника. — Вот, я ему сейчас дам, деточке! — С этим криками она завалилась в квартиру, пихнув пожилую женщину в сторонку. — Разбаловали вы свою деточку! Он уже чужие деньги ворует!

Девушки последовали за подругой.

- Выходи, кобель хренов! — вопила Вероника громко.

Тут откуда-то появился маленький ребенок. Было слышно, что он тихо всхлипывал.

— Зоинька, тебя разбудили? — спросила старушка, пытаясь пробраться к ребенку.

Тут девочка вышла на свет и, увидев изуродованное личико ребенка, Дарья от ужаса закричала не своим голосом. Девушки последовали примеру подруги, только немножко тише. Бедная Зоя заплакала от унижения и страха. Девушкам было очень больно смотреть, как плачет несчастный ребенок.

— Милая, что с тобой?! — спросил Николай у девочки, вбежав в коридор, и обняв ребенка. — Не плач, Зайка! Папочка, уже рядом! Я тебя не дам в обиду.

Посмотрев на девушек и заметив между ними очень знакомое лицо, Николай озверел. Он никому не позволял насмехаться над своей дочкой, тем более он это не позволит этим расфуфыренным и накрахмаленным фифам!

— Убирайтесь отсюда! — приказал он им таким тоном, что ослушаться его не посмела ни одна из них.

Девушки стали медленно отступать. Но вдруг в Оле проснулась жалость к себе. Этот же негодяй использовал ее, и она так просто отступит, увидев плачущего ребенка?! А вдруг это хорошо разыгранный спектакль, рассчитанный на таких дур, как они?!

— Отдай мои деньги, которые ты украл, и мы уйдем! — потребовала Оля, остановившись на месте.

— Колинька, ты украл эти деньги? — спросила старушка, подойдя к родным.

— Украл?! — переспросил удивленно Николай, пронизывая Олю своим злым и ненавистным взглядом, как будто обвиняя ее в чем-то, а потом он повернул голову к старой женщине и ответил ей:

— Украл, бабушка. Украл!

Потом мужчина отпустил девочку и встал с колен. Старушка обняла рыдающую малышку вместо отца, который зашел в комнату. Выйдя оттуда с чемоданчиком, он подошел к Оле и протянул его ей. Она взяла его молча, только успев заглянуть в мужские глаза, которые на секунду показались ей знакомыми. Потом подруги потянули ее за руку, и они вышли оттуда.

— Папочка, я теперь останусь монстром навсегда? — спросила девочка, дернув Николая за рукав, когда за неожиданными гостями закрылись двери.

Горский повернулся к девочке, которая смотрела на него своими большими голубыми глазками с еще горевшей надеждой. И что ему ей ответить? Что эти женщины унесли ее радужное будущее и что она навсегда останется с изувеченным лицом?

- Зоинька, солнышко, пойдем баиньки! — залепетала прабабушка девочки. — Уже очень поздно. Все хорошие девочки уже давно спят.

— Ты врешь, ба! — крикнула девочка. — Вот те тетеньки еще тоже не спят!

- Они уже взрослые, зайка, да и нехорошие, — вмешался Николай, присев возле дочки. — А ты еще маленькая и очень хорошая, послушная. Тебе нужно много спать, чтобы вырасти большой и красивой.

- А я тоже буду такой красивой, как те тети? — спросила Зоя у отца, прикоснувшись своими ручками к его кудрявым волосам. Она внимательно вглядывалась в его зеленые глаза, в которых бушевал страх и растерянность. К его счастью малышка еще не умела читать по глазам, поэтому он мог так легко ее обмануть, хотя и сердце обливалось из-за этой лжи кровью.