Данте. Преступление света - страница 44
Наверное, лучше всего вернуться в аббатство. Там Амара будет прятаться и дальше, а поэт поймает Брандана, как только он там появится!
Поэт повел ее вдоль колонн к двери за алтарем, но не прошли они и нескольких шагов, как он толкнул Амару за ближайшую колонну и спрятался там рядом с ней. Прямо перед ними кто-то бродил по церкви, словно что-то разыскивая. Незнакомец приближался, и Данте схватился за кинжал, подозревая, что это вернувшийся Брандан.
Поэт уже собирался броситься на монаха, как вдруг луч лунного света упал на лицо незнакомца.
— Чекко! — воскликнул Данте. — Что ты здесь делаешь?!
Чекко Ангольери подскочил на месте от неожиданности и замер. Впрочем, он тут же пришел в себя, и его лицо озарила привычная насмешливая улыбочка. Подняв голову, он демонстративно огляделся по сторонам.
— Говорят, здесь творятся чудеса. Вот я и хотел их увидеть. Вам, флорентийцам, страшно везет. Господь Бог своею рукою пишет страницы истории вашего города. Да если с неба во всем мире польется жидкий навоз, у вас он все равно будет благоухать розами!
Побледнев от ярости, Данте схватил сиенца за одежду:
— Так ты приехал издеваться над моими согражданами вместе с этим мошенником Бранданом! От тебя только и жди какой-нибудь подлости!
Осторожно взяв Данте за руки, Чекко Ангольери потихоньку высвободил от их хватки свою одежду.
— Уверяю тебя, я пришел сюда, чтобы приобщиться к чуду и должным образом настроить мою душу перед посещением града Святого Петра!
— Врешь! Говори, что здесь делаешь? — настаивал Данте.
Чекко помрачнел. Он переводил взгляд с Данте на женщину и обратно, словно прикидывая, как лучше вести себя дальше.
— Да ничего… Я только искал… — смущенно пробормотал он, потупив голову.
Потом он внезапно вздернул подбородок, с вызывающим видом взглянул Данте прямо в глаза и пробормотал:
— Значит, теперь ты все знаешь…
Некоторое время Данте и Чекко хранили молчание, пытаясь испепелить друг друга взглядами.
— Ну и что? — заговорил наконец Чекко. — Вот я бы ни за что не согласился управлять людишками твоего жалкого города от лица торгашей и прочих обманщиков… У меня больше нет денег, а в Сиене моя партия ведет войну со своими противниками. А без денег войну не выиграть. Что же, прикажешь мне идти побираться на паперть?
— Тебя сегодня же бросят в тюрьму.
Сиенец на мгновение побледнел, но тут же обрел часть своей привычной непринужденности.
— Да ладно тебе, Данте! Ты что, посадишь в тюрьму своего соратника? Неужели ты не помнишь, как я прикрывал тебе спину в сражении при Кампальдино?
— Твою спину при Кампальдино я хорошо помню. Ты уносил ноги быстрее всех.
— Выходит, ты бежал сразу за мной?
Данте тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой.
— Говори, кто твои сообщники?
— Да кто же в Италии не хочет надуть попов! — усмехнулся Чекко. — Мы можем неплохо заработать. Присоединяйся к нам. Ведь у тебя денег тоже негусто. Давай подзаработаем на этих легковерных олухах!
Данте молчал. Чекко пихнул его в бок локтем.
— Да ну их этих твоих флорентийцев! Что у тебя общего с этим сбродом, кроме места рождения? Неужели тебе не хочется заработать мешок флоринов? А ведь твое имя значится не только в списках поэтов, но и в расписках у ростовщиков.
Данте вновь побледнел от ярости, но стоявшая рядом с ним Антиохийская дева внезапно освободила лицо от покрывала, и поэт был вновь поражен ее неземной красотой. Несколько мгновений поэту казалось, что девушка сейчас что-то скажет. Неужели и ее немота притворна?! Однако она лишь тяжело вздохнула.
— Ты прав, но сначала я хочу все знать. Говори! И выкладывай все без утайки! Кто придумал этот обман? И к кому это я должен присоединяться?
— Приверженцы любви вот-вот осуществят свой замысел, — неопределенно мотнув головой, заявил сиенец. — Они изменят ход истории.
— Кто такой этот Брандан? И куда он девался? Ведь это он все придумал?