Даосские притчи - страница 8

Однажды некий человек три года вырезал для своего правителя листок дерева из нефрита. Когда работа была завершена, все восхитились тому, насколько точно человек воспроизвел все детали листа: прожилки, бороздочки, блеск, зубчики. Все признали его мастерство, и правитель назначил ему пожизненное содержание при дворе. Узнав об этом, один мудрый человек сказал:

– Если бы Небо и Земля, порождая вещи, создавали за три года один лист, то растений с листьями было бы очень мало. Поэтому мудрый человек полагается не на мастерство, а на естественный процесс развития.

Один правитель собрался выступить в поход на юг, чтобы напасть на соседнее царство. Вдруг он заметил, что советник его смеется.

– Отчего смеешься? – спросил правитель.

– Я, мой господин, смеюсь над своим соседом, – ответил советник. – Он отправил жену к ее родителям, а сам стал ухаживать за своей соседкой. А в это время к его жене стал заигрывать сосед ее родителей. Я вспомнил эту историю, и мне стало смешно.

Правитель понял намек и отказался от своих планов выступить в поход на юг. А через день на северную границу его царства напали враги.

Однажды некий человек переправлялся через бурную реку. Он был восхищен тем, как ловко лодочник выполнял свою работу. Человек обратился к лодочнику с вопросом:

– Всякий ли может научиться управлять лодкой?

– Этому легко может научиться хороший пловец и хороший ныряльщик.

Человек не понял ответа, но лодочник больше не хотел с ним разговаривать. Когда человек встретил Конфуция, то рассказал ему эту историю и попросил объяснить, что значил ответ лодочника.

– Когда лодочник сказал, что управлять лодкой легко может научиться хороший пловец или хороший ныряльщик, он имел в виду, что они забывают про воду, не боятся пучины, им не страшно, если лодка перевернется. Они спокойны, и все их усилия направлены на управление лодкой. Так же, если ты играешь, делая ставки на камешки, ты будешь спокоен и ловок в игре. Если же на кону слиток золота, то мысли о нем не дадут тебе играть ловко, будут отвлекать тебя, хотя умение твое будет одним и тем же. Просто внимание твое перейдет на внешние вещи. Тот, кто внимателен к внешнему, не будет искусен во внутреннем.

Умелый повар мастерски разделывал туши, казалось, он делает это шутя и играючи.

– Как ты достиг такого мастерства? – спросили его однажды.

– Я люблю Путь, а он выше простого мастерства. Поначалу, когда я занялся разделкой туш, я только их и видел перед собой. Но через пять лет работы я перестал их видеть. Я стал полагаться не на органы чувств, а на осязание духа, на свое духовное желание. Доверившись Небесному порядку, я проникаю во внутренние пустоты, минуя не только кости, но и сухожилия. Обыкновенный повар меняет свой нож раз в месяц – потому что он рубит им. Хороший повар режет ножом и меняет его раз в год. А я пользуюсь своим ножом уже двадцать лет, а он по-прежнему острый, словно вчера сошел с точильного камня. Я работаю быстро и легко. Когда же я подхожу к трудному месту, я сосредотачиваю все свое внимание, двигаясь медленно и плавно, веду нож старательно. И тогда мне все удается – туша распадается, словно сама по себе.

Один искусный плотник чертил от руки точнее, чем с помощью циркуля и линейки, его пальцы были ловки, и их действия не зависели от его мыслей и желаний. Сознание его не знало никаких преград. Мы забываем о ноге, когда нам не жмет обувь. Мы не думаем о дыхании, когда у нас нет проблем с легкими. Мы забываем о пояснице, когда пояс халата не жмет. Мы забываем о «правильном» и «неправильном», когда наш ум нам не мешает. И мы не меняемся внутри и не увлекаемся внешними вещами, когда нам не мешают наши дела. Не иметь преград с самого начала – значит не создавать себе преград даже забвением преград.

У одного правителя был советник очень уродливый, с короткими кривыми ногами. Но правитель так любил и ценил его, что обыкновенные люди с обычными ногами казались ему уродливыми.

У другого правителя был любимый советник с очень короткой шеей и огромным горбом. Этот советник так нравился правителю, что обыкновенные люди казались ему уродливыми, так как шея у них была гораздо длиннее, чем у советника.