Дара - страница 42

Кто-то из его дружков в этот момент выкрикнул: «Давай, Бэ-Бэ, кончай с этим, а то плакал твой заклад и придется тебе весь вечер выставлять выпивку на всю честную братию!».

Я понял, что Бык решил воспользоваться моментом, когда мы были одни, без Владимира, чтобы, ничем не рискуя, позабавиться с Дарой. Он был слишком самонадеян, чтобы предположить, что я не перепугаюсь и не спущу ему с рук такое вольное обращение с моей девушкой. Когда он попытался повернуть к себе ее брезгливо отвернувшееся лицо, я взбеленился и, ничего не соображая от обжигающей ненависти, сильно толкнул его в грудь. Он покачнулся и, не удержав равновесия, упал на спину.

Разговоры и смех тут же затихли, и в таверне установилась напряженная тишина. Он медленно поднялся с пола и подошел ко мне вплотную, его искаженное застывшей, холодной ненавистью, небритое лицо с налитыми кровью бешеными глазами, казалось, заслонило все окружающее. Он протянул ко мне свои лапы и схватил меня за воротник куртки. Когда мы оказались с ним лицом к лицу, я увидел, что он намного выше и крупнее меня и уж, конечно, — намного мощнее.

Такой неожиданный поворот событий меня ошеломил и встревожил, я почувствовал, как мой желудок сжимается от страха. Тяжелым взглядом убийцы он неотрывно смотрел мне в глаза. Я увидел, что он изрядно перепил, и подумал, что, если дело дойдет до драки, пиво может сделать его чуть более неповоротливым и сослужить мне добрую службу.

Внезапно он откинул назад голову и разразился громким гоготом.

— Так ты, значит подраться решил, парень? А ты часом, умом не тронулся, а?

Я ничего не ответил. Меньше всего на свете мне хотелось ввязаться в драку, особенно — с таким жестоким убийцей, который, раз начав, уже ни перед чем не остановится. И потом… мои работодатели. Если только до них когда-нибудь дойдет, что я участвовал в пьяной кабацкой драке, я немедленно останусь без работы. Я начал безмолвно и отчаянно молиться: «Господь мой, сжалься надо мной! Вытащи меня из этой переделки!».

Баффало Бык, уверенный в своих превосходстве и силе, презрительно посмотрел на меня, и подобрав губы в отвратительную гримасу, выпустил через них — воздух, обрызгав мне лицо вонючей слюной. В голове у меня снова помутилось от ненависти, я, сжав кулак, попытался ударить по его гнусной роже. Он блокировал мой удар локтем и толкнул меня на пол. Он, без сомнения, размозжил бы мне голову ногой, если бы не вмешательство хозяина таверны, который встал между нами, да так, что вся сила пинка Баффало Быка пришлась на его отставленную ногу. Хозяин, крупный и сильный мужчина, который мог как следует постоять за себя, рассвирепел от боли и злобы, развернулся и изо всей силы врезал коленом Баффало Быку в живот так, что тот скорчился и стал судорожно глотать воздух. Морщась от боли в ноге, хозяин распрямился и рявкнул:

— Вон отсюда оба! Убирайтесь из моей таверны, пьянчуги!

Следующее, что я помню, это как множество рук, тиская и пихая мое тело, выволокли меня из таверны на середину мощеного булыжником двора. Все посетители вышли следом за нами, толкаясь и на ходу заключая пари на то, смогу ли я продержаться против Баффало Быка на ногах хотя бы минуту. Окруженный со всех сторон толпой, жаждущей крови и смерти, истошно вопившей «бей его, бей!», я повернулся лицом к своему злорадно осклабившемуся врагу. Пока зрители расталкивали друг друга, чтобы расчистить место для ринга, он начал не спеша, почти задумчиво снимать с себя пальто, шейный платок и рубашку, горделиво обнажая на всеобщее обозрение выпуклую грудь, покрытую многочисленными следами уличных сражений, и раздутые мышцы сильных рук. Когда я следом за ним тоже стал скидывать с себя одежду, он с презрительной усмешкой на губах рассматривал мое тело, уверенный, что вскоре снова повалит меня на лопатки и на этот раз никакой хозяин не осмелится помешать ему размозжить мне голову тяжелым ботинком.

— У него кожа, как у женщины! — глумливо усмехнулся он, когда я разделся по пояс, и без всякого предупреждения, размахивая кулаками, бросился на меня. Я был не так пьян, как он, и поэтому видел все более ясно и двигался быстрее. Так что я без труда прыгал вокруг него, уклоняясь от грозных кулаков, свистевших возле моей головы. Он промахивался раз за разом и наконец остановившись, развернулся ко мне и свирепо заревел: