Дарёное счастье - страница 6

   - Красивое зрелище, признаюсь вам. Они выходят такими тонкими серебристыми ниточками, похожими на паутину, а затем быстро исчезают. Всегда жаль, когда пропадает такая чётко сформированная колония.

   - Совсем пропадает? - Василий непонимающе моргал глазами. - В смысле, погибает что ли?

   - Теперь уже не знаю, - пожал плечами Фёдор. - Я видел, как такая колония покинула вполне живой организм. Безо всякой на то причины.

   - Ты уверен?! - почти закричал Василий, мгновенно оказавшись рядом с соседом. Даже не замечая, что перешёл на "ты". - Своими собственными глазами видел?! Он пользовался перед этим дефибриллятором? Или ещё чем-то?

   - Нет, конечно, - признался тот. - Это был маленький ребёнок.

   - А что стало потом?! Ребёнок выжил?!

   - Выжил, но долго не протянул. Иммунная система практически разрушилась...

   Беспокойно ворочавшаяся внутри него сонная тварь вдруг резко вскочила на лапы, одним ударом острых когтей распарывая грудную клетку. Тяжелый ком внутренностей с влажным хлюпом упал к ногам. И стало так холодно...Всё, что как-то согревалось надеждой, вот оно, бурой жижей лежит у ног. А внутри больше ничего не осталось. Перед глазами стоял тощий силуэт шестилетней девочки, лежащей на кровати. От красивых густых волос не осталось и следа. Почти прозрачная кожа, сквозь которую видны тонкие ветви кровеносных сосудов. И в глазах отражение чёрной, вставшей на дыбы огромной твари. Василий видел, как эта мерзость, чавкая и роняя с клыков бурые капли, грызла изнутри его любимую девочку, его маленькое солнышко. И ничего нельзя было поделать.

   Оказывается, он зря радовался Чуду. Тварь никуда не ушла. Она просто уснула внутри него, легла на дно мрачной тенью, дожидаясь своего часа. Все пять лет он служил её логовом.

   Фёдор поспешил уйти, ускорив свой неторопливый шаг. Он ни разу не обернулся, быстро растворившись в темноте раннего октябрьского утра.

   Василий остался стоять, и во взгляде его была пустота. Он смотрел, как мир вокруг выцветал, становился чёрно-белым, таял и рушился под натиском всепоглощающей чёрной тени.

   - Ну, где же ты, командор? - тихо проговорил он, подняв глаза к тёмному низкому небу. - Недолгим было твоё Чудо. Совсем недолгим.

   В сотне метрах от аллеи начинался небольшой парк, и там, где не так давно стоял торговый павильон, теперь одиноко высилась одна из станций, оставленных командором Линн. Больше всего она напоминала поставленную на попа железнодорожную цистерну. Поначалу их пытались оградить от населения, тщательно изучали, и даже пробовали куда-то перетащить, но эта техника не поддавалась никаким воздействиям. Ни разрушить, ни сдвинуть хоть на микрон никто её так и не смог. Вскоре интерес к ним угас, и "цистерны" по всему миру остались всего лишь мёртвыми памятниками. Кое-где ещё вокруг них сохранились заборы, а то и вовсе, остовы недостроенных ангаров. Непризнанные уличные художники из кожи вон лезли, чтобы зачем-то разрисовать "цистерну" под фаллос в различных вариантах, и выложить фотки в интернет. Через несколько часов поверхность неизвестного материала становилась вновь чистой, предоставляя место для новых творческих идей.

   Неожиданно зазвонил мобильный. Василий взглянул на экран, - это был начальник. Он поднёс телефон к уху и отрешённым голосом заговорил:

   - Да, Аркадий Семёнович. Я что-то приболел. Плохо себя чувствую. Ах, да... Давно уже никто не болеет... Ну, это ненадолго. Тогда будем считать, что я разнёс себе башку, и лежу жду, пока наноботы соскребают со стены мои мозги и засовывают обратно в череп. Да, конечно. Я обязательно их потороплю. До свидания.

   Он несколько секунд молча смотрел на телефон в руке, затем тихо, но от души, выругался. Стиснул кулак, и пластик гаджета жалобно хрустнул.

   Уже повернув обратно к дому, Василий вдруг заметил рядом с "цистерной" какое-то движение. Он внимательно присмотрелся. Совсем свежий трафаретный рисунок командора Линн белым пятном выделялся на тёмном боку, и одетый в чёрное какой-то тип намеренно коверкал буквы.

   - Ах ты, мразь, - процедил сквозь зубы Василий, стараясь удержаться от резких движений. Только бы не вспугнуть. Тварь внутри дёрнулась, оскалив жёлтые клыки. Острые загнутые когти медленно прошлись по рёбрам, словно по прутьям ветхой деревянной клетки.