Дарю веснушки - страница 12

Сам он должен сниматься в кино клоуном. Там ему нужен будет сын, который тоже будет выступать в цирке. Своего сына у него нет. А я ему ужасно подходящий сын. Тем более, признался он, что у нас есть сходство. Да и веснушки мои очень ему нравятся.

— Досадно, что я не вправе сам себе выбрать сына, — закончил он объяснять. — Надеюсь, режиссёр мне поверит. В конце концов, пусть приедет и познакомится с тобой! Но ты уж меня не подведи. Чтобы отметки в школе были... сам понимаешь! И дисциплина в норме. Уговор?

Он похлопал меня по плечу. Я слушал его очень внимательно. И качал головой. Но он вдруг спохватился:

— Всё это хорошо! Но ты-то хочешь быть моим сыном?

А у меня в голове какая-то каша. Мне стыдно, что плохо подумал о нём. Кто бы из наших ребят не захотел сниматься в кино! И я пролепетал, что всю жизнь мечтал сниматься в кино чьим-нибудь сыном. Только боялся признаться. Уж очень я невезучий!

Напрасно я ляпнул про мечту всей жизни. Клоун хитро подмигнул мне и справедливо подкусил:

— Так уж и всю жизнь! Преувеличиваешь, старик! Но раз говоришь — мечта жизни, вот тебе деньги, беги к фотографу, чтобы сделал с тебя портретный снимок. — Он ещё раз смешно подмигнул мне и открыл передо мной дверь. — Дорогу найдёшь? Ну, беги быстрее. Одной ногой здесь, другой — там.

И я что было силы побежал.

Подбегаю к фотографии, а на дверях табличка: «Обед». Посмотрел я на неё, и мне есть захотелось. Вспомнил, что бабушка дала мне денег на завтрак. Хотел уже пойти за пирожками, но на другой стороне улицы увидел фотоавтомат. Забыл я про него клоуну сказать. Он гораздо скорее, чем живой фотограф, работает.

«Что же мне теперь делать?—задумался я. — Деньги клоун дал для живого фотографа на портрет. Их тратить нельзя. Но автомат же не дурак! Вроде робота. Тоже, наверно, понимает, как портреты делать? Стоит проверить!»

Переложив деньги клоуна в другой карман, пересчитал я свои монеты. Кроме двадцати бабушкиных копеек у меня осталось пять копеек от предыдущего завтрака. Ровно на один глоток автомату. На пирожки ничего не остаётся...

Есть ещё больше захотелось. Как тут быть? Проглотив слюну, отдал я свои двадцать пять копеек сожрать автомату.

Вообще-то я с ним знаком. Вместе с ребятами строил ему как-то рожи, чтобы узнать, у кого смешнее получается. Теперь я не гримасничал. Сидел перед ним серьёзный. Только чуточку щёки надул и голову приподнял.

Выбросил автомат мои карточки. Посмотрел я на них и не поверил. Не я это — и всё! Вру, конечно. Это был я. Только очень уж получился на карточке красивый и гордый, как настоящий артист.

«Такая фотография, — решил я, — клоуну обязательно понравится».

Не стал я дожидаться, пока живой фотограф кончит обедать, и понёс автоматовы карточки клоуну. Проходя мимо булочной, всё-таки не выдержал. Присвоил одиннадцать копеек из тех, что дал клоун. Купил рогалик и бублик.

Подбежал к Дому культуры, а клоун меня у дверей дожидается. Спросил:

— Ну, как?

У меня во рту кусок бублика.

— Прожуй сперва! — советует мне клоун.

Я прожевал. И, прежде чем показать ему фотографии,, поспешил сказать:

— Простите меня, пожалуйста, я ваши одиннадцать копеек на рогалик и бублик потратил. Завтра вам обязательно отдам...

Больше он мне не дал рта раскрыть. Как завопит:

— Голубчик ты мой! Я же не догадался накормить тебя. Пошли!

И мы пошли. По пути показал ему автоматовы карточки. Смотрит он на них, а сам чего-то про себя бормочет и всё головой качает. Остановился. И спросил:

— Сколько автомату за карточки отдал?

— Двадцать пять копеек, — отвечаю. Вынимает он кошелёк. Достаёт оттуда четырнадцать копеек и отдаёт их мне.

— Фотографии теперь мои, — говорит. Сам он весело хохочет. — Подожди меня здесь. Я быстро. Только за гримом схожу. Ну, и билеты на спектакль прихвачу.

Зачем ему грим понадобился? А билеты для кого? И понравились ли ему фотографии? Почему о них ничего не сказал? . . Никак не пойму.

Вернулся клоун. И мы пошли искать закусочную или столовую. Я показываю на «Кафе — самообслуживание». Он меня туда и повёл.

Иду, а про себя соображаю: неудобно же за счёт клоуна есть. Будет угощать — откажусь. У меня самого теперь четырнадцать копеек, как раз на пирожок и газировку хватит.