Дарю веснушки - страница 19
— Ну как, насытился?—спросила меня бабушка.
— Во! — похлопал я себя по животу.
На самом деле я справился бы ещё с пятью завтраками. Но я спешил. И пока бабушка возилась с кастрюлями, я проник в её комнату и взял из аптечки бутылочку с касторкой.
— Ну, я пошёл!
— Как пошёл?—запричитала бабушка. — Ещё восьми часов нет! Ты что, и поговорить со мной не хочешь?
— Некогда! — ответил я, и, схватив портфель, выбежал на лестницу.
Голубятня на колёсах
На лестничной площадке я встретил Лиду.
— Ты куда?
— К тебе.
— Зачем?
— Ты же болен. Проведать.
— Ничего я не болен.
— Не болен? Ну и хорошо! Похлопотал? ..
— Понимаешь... не удалось. А пока... сходим лучше к фотографу.
— Зачем?
— Отвыкни ты от этой противной привычки: зачем да зачем? Придём — узнаешь.
Лида надулась, перестала разговаривать со мной. Я уже решил первый кончить игру в молчанку. Но вдруг увидел Булина.
Он ехал на велосипеде. На багажнике у него лежали полбуханки белого и полбуханки чёрного хлеба мякишем кверху. А на хлебе сидели голуби и клевали его. Мы с Лидой переглянулись и чуть не прыснули со смеха. Я вовремя сдержался.
— Отойди в сторону, — прошептал я Лиде.— У меня с ним мужской разговор.
Она побежала вперёд. Булин застопорил около меня. И спросил:
— Слушай, Ильюшин! Верно, что ты автомобиль выиграл?
Я подумал: «Кто бы это насплетничал про меня?» И ответил на вопрос вопросом:
— Слушай, Булин! Верно, что ты голубятню завёл?
Он мне:
— Какую голубятню? Нет у меня голубей.
Я ему:
— Сам видел!
Он мне:
— Давай поспорим.
Я ему:
— Давай!
Он мне:
— На что?
Я ему:
— На касторку.
Он мне:
— Как это — на касторку?
Показываю ему бутылку.
— А вот так. Кто проиграет — всё выпьет.
— Касторка настоящая?
Для того, чтобы Булин не испугался, я вынул пробку и, как доктор, почмокал губами, лизнул её. И... чуть не задохнулся от пакости.
Булин же не только не испугался, а, обрадовавшись, заторопил меня:
— Идёт! Согласен! Как докажешь?
Уверенный в своём выигрыше, он протянул мне правую руку. Левой рукой он разнял нас.
Тогда я ему на багажник показал. Он обернулся и заорал:
— Киш! Киш! — И нажал на педали. Я ему кричу:
— Проспорил!
Он вовсю от меня дует. Голуби — за ним. Он одной рукой от них отбивается. Другой за руль держится. А ногами крутит и крутит.
Разве догонишь его?!
Страшная клятва
Пока шли к фотографу, я у Лиды выпытал, что произошло без меня в школе. Во-первых, никаких мух толстуха не приносила. Она подарила нам для живого уголка двух канареек и щегла. Во-вторых, весь класс и Марина Семёновна очень беспокоились,' куда я пропал. В-третьих, все говорят о выигранном мною автомобиле.
— Между прочим, — спросил я, — что значит «все говорят»? По радио или по телевизору передавали? Выражайся точнее.
— Между прочим, я всегда точно выражаюсь. Это у тебя всё секреты. Если хочешь знать, так моя мама тоже слышала про твой выигрыш.
— Между прочим, — сказал я Лиде, — пусть сплетничают. Мне это совершенно безразлично.
В это время мы подошли к фотографии. На двери была надпись: «Пятница — выходной день».
— Не послал, значит, наши портреты фотограф Кириллу Яковлеву. Что же теперь делать? — с досадой сказал я Лиде.
— Какие фотографии? Кому не послал?
«Проболтался! А может, и к лучшему? Без помощницы не обойтись. Придётся, видно, нашу тайну Лиде открыть. Она не выдаст», — решил я.
— Слушай, Лида!—сказал ей. — Пойдём. Я тебе одну тайну открою. Только это такая тайна... Хоть бы тебя пытали самой страшной пыткой, никто её узнать не должен.
Лида схватилась за свою булавку.
— Опять будешь язык колоть? — остановил я её. — Ерунда это. Ты рыбий жир любишь?
— Отвратительная пакость!
— Твоя пакость по сравнению с моей — мороженое,— сказал я и вытащил бутылку с касторкой.
Хорошенько встряхнув бутылку, вынул из неё пробку и приказал Лиде:
— Лизнёшь — поверю.
Лида заколебалась.
— А я не умру?
— От пробки — нет, — успокоил я её. — Если всю бутылку — наверное. Ну как, лизнёшь?
Лида вытянула вперёд руку с пробкой. И, не решаясь её поднести ко рту, несколько раз высовывала язык. Потом внезапно схватила пробку зубами. И стала её с отвращением лизать. Еле вырвал пробку из её зубов.
Лида отдышалась и поклялась: