Давай поженимся! - страница 4
– Когда я заканчивал институт, – перебил Максим, – меня не только завкафедрой, даже ректор уговаривал поступать в аспирантуру и двигать по науке.
– Но в науке мало платят.
– Копейки.
– Тебя это не устраивало.
– Решительно. В детстве я назавидовался пацанам в фирменных джинсах, имевших игровые приставки к телевизору, а потом и компьютеры. У мамы просить десять рублей на проезд в метро и сиротский обед в занюханной столовой мне надоело.
– Но ты ведь говорил, – мягко напомнила Лара, – что в последних классах школы, в институте, работал – вагоны разгружал, в бетонном цехе трудился.
– Все правильно. Поэтому и не захотел свои выдающиеся способности посвятить науке – в дневное время, а по ночам мешки с цементом таскать. Тему: деньги как свобода личности – предлагаю отложить. Вернемся к нашим баранам. Лара, я прошу тебя не торопиться. Давай подумаем несколько дней. Отмени свою встречу с мховым специалистом. Насколько я понял, жениться на тебе он всегда готов. Вот же гад! Тайный воздыхатель! Как я раньше про него не знал!
– Тебя никогда не интересовало мое романтическое прошлое.
– Верно. Своего через край. Лара! Скоропалительные решения часто бывают ошибочными. Нам нужно взять паузу…
– Макс?
– Да?
– Это, – потыкала Лара пальцами в пол, – моя кухня, а не переговорная комната, где ты морочишь голову партнерам, откладываешь договор, чтобы собрать дополнительную информацию и нанести верный удар. Тут не бизнес! Тут нормальная человеческая жизнь. И твои умения переговорщика не проходят. Извини!
– Но ведь ты приготовила для меня ужин, не захлопнула дверь перед носом, не позвонила мне с ультиматумом: не приходи, все кончено!
– Маленькая женская слабость: указать на порог, предварительно накормив любимыми отбивными с картошкой. Уж прости! Хотелось посмотреть на твою физиономию.
– Понравилось?
– Нет. Мама всегда говорила, что мстить неблагородно, что осуществленная месть приносит не радость, а чувство опустошения. Завтра я поеду к маме, скажу, что беременна, что выхожу за Витю Сафонова. Мама с детства его любила и мечтала видеть нас вместе. Мамино сердце, как врачи говорят, может остановиться в любой момент. Я не хочу, чтобы моя мама умерла с сознанием того, что младшая дочь не устроена – ни мужа, ни детей.
– Лара, не плачь!
– Разве я плачу?
– Не плачешь, только слезы по щекам ручьем. Иди ко мне, я их вытру.
Лара рванулась к нему в раскрытые объятия, но, не долетев, точно наткнулась на стеклянную стену. Ушиблась, опомнилась, помотала головой:
– Плакать мне вредно. Где салфетки бумажные? Вечно я забываю их на стол поставить.
– У тебя за спиной, на подоконнике.
– Спасибо за подсказку!
Лара взяла салфетку, вытерла щеки, высморкалась. Скомкала бумажный клочок. Встала, открыла дверцу кухонного столика, за которой находилось мусорное ведро, выбросила комочек.
– Максим, уходи, пожалуйста! – попросила твердо.
– Сядь, пожалуйста!
– Нет, этот разговор затянулся. Выяснять отношения я ненавижу не меньше тебя, а может, и больше.
– Тогда я встану. – Максим поднялся. – Лариса! Я предлагаю тебе руку и сердце! Выходи за меня замуж, расти мою дочь…
– Это сын.
– Не факт. Главное, давай поженимся!
– Сядь!
– Сама сядь! Ты согласна?
– Нет!
Лариса опустилась на стул и обхватила голову руками:
– Тебе не кажется, что все это напоминает спектакль для двух актеров?
– Кажется, – Максим отошел к окну, – и даже знаю автора пьесы. Я предложил тебе пожениться, а ты…
– Отказала.
– Могу я спросить почему?
Он смотрел в темное окно и говорил глухо:
– Почему ты решила, что я отдам моего ребенка ботанику на воспитание? Почему ты не хочешь быть моей женой?
– Потому что мне не нужен супруг, которого я насильно тащу под венец. Потому что ты не любишь детей!
– Да? – развернулся Максим и посмотрел на Лару. – Точно, не люблю, с ними возня бесконечная. Но до сих пор я видел только чужих детей. К собственной дочери питаю совершенно другие чувства.
– Это мальчик.
– Оставим этот спор.
– Ты никогда не хотел детей! Ты презервативы мешками сюда таскал!
– А потом ты сказала, что гондоны отменяются, пьешь-де таблетки гормональные противозачаточные. Врала?