Дай оглянуться… Письма 1908 — 1930 - страница 10

<Москва, 1 июня 1908>

Содержащегося в Московской Пересыльной тюрьме Ильи Гиршевича Эренбурга

Прошение

Мною неоднократно были отправляемы в Жандармское Управление прошения, в которых я, указывая на состояние моего здоровья, просил об немедленном освобождении меня под залог. Со стороны Жандармского Управления никакого ответа на эти заявления не последовало. 30-го мая с.г. я, несмотря на крайне тяжелое болезненное состояние, по распоряжению господина Тюремного Инспектора был переведен в Пересыльную Тюрьму, в строгое одиночное заключение. Жандармское Управление осведомлено из официального медицинского освидетельствования о моей болезни и ему должно быть ясно, что содержание меня при таких условиях неминуемо приведет к сумасшествию или к смерти. Полагая, что моя вина не настолько велика, чтобы я заслужил смертной казни, покорнейше прошу Жандармское Управление немедленно освободить меня из-под стражи. Если же меня хотят заморить или свести с ума до суда, то пусть мне заявят об этом.

Впервые — X1, 43. Подлинник — ЦГИАМ. Ф.131. Оп.74. Д.458. Л.193.

11 июня 1908 г. жандармский подполковник Васильев вынес решение об изменении меры пресечения ИЭ, заменив содержание под стражей высылкой под особый надзор полиции (там же, л.194).

<Из Киева в Москву, 11 сентября 1908>

Меня высылают из Киева 12 сентября. Вечером еду в Полтаву, но вряд ли я понравлюсь тамошнему губернатору Князеву — он довольно известная личность, и тогда придется ехать в Харьков. Да и вообще в Полтаве трудно устроиться: там скверная администрация. Посылаю тебе для курьёза мое проходное свидетельство[1].

Впервые. Жандармская копия — ГАРФ. Ф.102, 1908 г. Оп.238. Ед.хр.5 ч.21. Л.34.

Изабелла Григорьевна Эренбург (1886–1965) — сестра ИЭ; в 1909–1917 гг., живя в Москве, помогала ему в литературных делах.

<Из Полтавы в Киев, 15 сентября 1908>

Паче чаяния я пока остался в Полтаве, но не знаю окончательно ли. По некоторым соображениям думаю, что удастся устроиться. Пишите мне по адресу:

Полтава, Мясницкая ул., д. Толмачева, курсы кройки, мне.

Впервые — X1, 47. Жандармская копия — ГАРФ. Ф.102, 1908 г. Оп.238. Ед.хр.5 ч.46. Л.49.

Мария Борисовна Лурье (урожд. Аринштейн; 1847–1939) — сестра матери ИЭ, у которой в детстве писатель неизменно проводил лето (Киев, Львовская ул., д.89).

<Из Полтавы в Киев, 21 сентября 1908>

Уважаемый товарищ. Сообщаю некоторые сведения о состоянии Полтавских организаций. Существуют 2–3 кружка, сил нет. Вообще положение плачевное. Говорить при таких условиях о конференции по меньшей мере смешно… Меня, как большевика, долго не пускали, да и теперь держат на «исключительном положении». Очень просил бы Вас выслать несколько десятков «Южного Пролетария», а также сообщить, что у вас есть нового. Адрес: Ст. Базар, пекарня Троцкой, в доме Кривинской. Фане Троцкой.

Впервые — ЛГЖ. Кн.1 / Новый мир, 1960, № 8. С.53. Жандармская копия — ГАРФ. Ф.102, 1908 г. Оп.238. Ед.хр.5 ч.46. Л.54.

Адресат раскрыт в бумагах ЦГИАУ — Ф.275. Оп.1. Ед.хр. 1538. Л.43.

Серафима Лейбовна Шрейбер — киевская большевичка, дочь врача; ИЭ познакомился с ней будучи в Киеве. Письмо адресовано на квартиру д-ра Шрейбера, Симе. Процитировав полученную из ГАРФ копию письма в мемуарах, ИЭ написал: «Я не помню Симу, но вспоминаю, что в Полтаве была меньшевистская организация, и, будучи большевиком, к тому же чрезвычайно молодым и чрезвычайно дерзким, я напугал милого тщедушного меньшевика с чеховской бородкой… Мне удалось связаться с тремя большевиками, работавшими в железнодорожном депо…» (6; 394).

<Из Полтавы в Москву, 24 октября 1908>

Сейчас получил два твоих письма. С мамой мы перетолкуем обо всем[2].

Во всяком случае, если решить пока остаться в России, то или Москва (но на нее я пока оставил надежду), либо Полтава; все же у меня здесь есть знакомые, да и живется тут во всех отношениях спокойно. Сколько мама думает оставаться в Полтаве? В декабре, как говорят, в Москве будет снята чрезвычайная охрана и тогда могут возвратиться все высланные. Но судя по слишком многим симптомам все усиливающейся реакции, а также поражающему обнаглению российской администрации, приходится относиться к этому скептически. Читали ли вы в газетах телеграмму из Иркутска, что там скрылся Эренбург, прихватив 50000 р.?