Дайрен. Твоё потерянное счастье [СИ] - страница 6

− О чём ты, Энгар? Разве я давал повод думать о себе так? — ошеломлённо произнёс юноша, делая шаг к принцу, который тут же выбросил перед собой руку, предупреждая.

− Как именно? Что ты продажная шлюха или расчётливый карьерист? И изволь обращаться ко мне по титулу, человек!

− Ночью вы, Ваше Высочество, предпочитали, чтобы я называл вас по имени.

− А ещё больше мне нравилось, когда твой милый ротик был занят делом, − бросил, ухмыляясь, принц.

− Почему? За что вы так со мной, мой принц? — упрямо помотал головой Дайрен, словно всё вокруг страшный сон и на самом деле всё иначе. Энгар не мог говорить пошлые презрительные слова в его адрес, не после всего, что между ними было. Нет!

− Не стану скрывать, мне нравилось быть с тобой в постели. Ты довольно милый, нежный, даже страстный мальчик, но это всё, что в тебе есть настоящего. Всё остальное ложь!

− А как же ваше чувство правды? Оно дало сбой? Я не лгу!

− Да, мы тоже можем ошибаться, как любой из разумных. Я никогда, слышишь, никогда не отдам частицу себя пустому никчёмному человеку. Это слишком ценный дар, чтобы разбрасываться им! Найди себе дочурку какого-нибудь аристократа и женись, Дайрен. Хотя, быть может, ты уже присмотрел себе дурочку, способную поверить твоим зелёным глазам? Очарование ариссы даже в твоей капле крови многого стоит, если приложить усилия. Глядишь, и окажешься поближе к королевскому двору.

− Никогда не мечтал обитать среди придворной своры, − зло ответил Дайрен, чувствуя, как его глупое сердце трещит, словно кусок льда, готовый вот-вот разлететься на осколки.

− Отчего же? Аристократы способны дать даже такому бастарду как ты многое, если правильно себя подать. Ты способный! В твоей копилке есть даже принц эльфов, − усмехнулся Энгар. Он вдруг подошёл ближе, провёл большим пальцем по ледяным губам Дайрена и вкрадчиво произнёс: − Если меня спросят, я дам лестные рекомендации, малыш. Прощай!

Когда фигура принца исчезла с глаз, Дайрен без сил опустился на колени, словно подрубленное под самый корень молодое деревце. В голове звенела боль, ломая виски, корёжа разум. Любить оказалось слишком больно. «Почему? Мама, почему ты никогда не предупреждала меня, что любить так больно?» − прошептал Дайрен сухими губами, обращаясь к самому близкому человеку, словно она могла услышать его. Она находилась слишком далеко, хотя была сейчас нужнее всех. Только она всегда понимала его, защищала от всех бед, но от любви защитить не смогла, как не смогла когда-то защитить себя. Бастард? Да, Дайрен никогда не знал своего отца, но разве за это можно презирать? Можно. В детстве он часто дрался, защищая свою честь.

Против его матери никто не осмеливался сказать и слова, а вот о малыше втихую злословили, иногда не обращая внимания на то, что это слышат другие дети, которые никогда ничего не прощают тем, кто лучше них. Дайрен был красив, смышлён. Чем не повод, чтобы найти в нём изъян? И дети находили. Вот только услышать подобные слова от того, кого любил без меры, во сто крат горше. Образ высокомерного, презрительно смотрящего на него Энгареля закрыл собой мир, словно отрезав Дайрена от реальности. Вокруг закружились вихри, холод ушёл, и сердце охватил неистовый огонь, странный и голодный. Он шёл изнутри, словно выжигая все чувства и эмоции, разрушая прежнего, глупого и наивного Дайрена. А он только улыбался, представляя, как от него останется только пепел, который вскоре развеет ветер, не оставив и следа. Ему было хорошо. Никаких больше сожалений, горя и боли. Ничего. Пустота.

− Глупый мальчишка! Остановись! — вдруг набатом прозвучало у него в голове.

− Очни-с-с-сь, − прошипел кто-то совсем рядом, и Дайрен неожиданно почувствовал, что его ноги не касаются земли, а тело сдавили мощные змеиные кольца. Он с трудом открыл глаза и тут же закрыл, испугавшись того, что увидел. Огромные жёлтые глаза с вертикальным зрачком и оскаленные змеиные клыки почти у самого своего лица.

− Не вздумай умереть, когда, наконец-то, смог услышать меня, − прошептал в голове тот же голос, что вырвал его из бездны бушующего странного огня. Дайрен медленно, с трудом, выдохнул и вновь открыл глаза. Ашесс был там же, но, кажется, уже не распускал вокруг себя волны ужаса и гнева.