Дажьбоговы внуки. Свиток первый. Жребий изгоев - страница 8

– Старший в роду – князь Судислав, – осторожно сказал Славята, подав, наконец, голос.

– Судислав постригся, а чернецу власти нет! – решительно отверг князь. – Потому и говорю – пусть сидит на Киеве Изяслав! А вот княжество округлить…

– Верно, княже, – всё так же спокойно ответил боярин. – А я тебе лакомый кусок скажу…

– Какой же? – Ростислав поднял брови.

– Тьмуторокань.

Название города прозвучало, словно что-то загадочное, как сказка о дальних краях – так и повеяло пылью дорог, росными утренними травами, розовым рассветным туманом над прибрежными скалами.

– Тьмуторокань? – медленно переспросил Ростислав.

Вышата вновь степенно отпил из серебряного кубка.

– Там, в Тьмуторокани, сила большая. Дураки думают, что это так, клок земли у чёрта на рогах, – боярин мечтательно прищурился. – Море. Торговля. Тьмуторокань немало стоит. Святослав с Глебом сами не до конца понимают, какое сокровище им в руки досталось.

Порей задумчиво щипал ус, хмурил бровь.

– Тьмуторокань далековато, – обронил словно бы невзначай.

– Нам ли бояться дальних походов? – горделиво бросил Вышата, и Порей, спохватясь, подтвердил:

– И то верно, княже!

– А ещё там вои… – сказал вдруг Славята, сузив глаза. – Кубанская да донская русь, небось, до сей поры Мстислава Удалого не забыла, а?

– Ты на него здорово похож, княже, – заметил Вышата, словно бы мимоходом.

– Говорят так, – задумчиво обронил князь.

– Верно говорят, – коротко усмехнулся боярин. – А если нравом, так по мне – и вовсе не отличишь.

– Ай знал его? – оживился Ростислав.

– Было, – подтвердил Вышата и смолк, словно вспоминая былые годы.

Однако князь уже думал об ином.

– За Ярославичами сила. Их самих трое, да у всех сыновья есть. И Мстислав Изяславич, и Ярополк, и Глеб Тьмутороканский – оба на престолах и с дружинами.

– Их-то много, да все поврозь, – усмехнулся новогородец. – Святослав с Изяславом всё старшинства не поделят, а Всеволод – себе на уме. Да и им же самим будет лучше, если на Тьмуторокани сильный князь сядет – тогда они с тобой вместе половцев прижать смогут.

– Далеко глядишь, – задумчиво сказал князь.

Где-то капала вода. Размеренно, неторопливо, глухо отзываясь в тесных сенях, капли равнодушно долбили тёсаный пол.

Кровля протекла, – подумал высокий костистый старик тоже с равнодушием. Покосился в сторону отворённой двери, но не шевельнулся.

Снаружи, видимо, шёл дождь – занудный, совсем не весенний. Весна в этом году была холодной и дождливой, совсем как осень.

В монашьей тесной келье окон не было, тускло горел светец. Да и для чего монаху в келье окно? Днём свет в келье не нужен, день чернец должен проводить в трудах и молитве, а для вечера есть лучины и светцы.

Старец Савва работать сегодня не мог – вновь, в который уже раз, навалилась злая немочь, заполнив суставы слабостью.

Чернец был стар.

Очень стар.

Счёт своим годам он знал только приблизительно – знал, что ему уже почти девять десятков лет.

Зажился ты на белом свете, отец Савва. Чернец скривил губы. Отец, да…

Скоро.

Уже скоро протрубит труба… какая ещё труба?

Мысли уже по-старчески путались – ещё один признак неизбежного. Старец Савва, в миру – князь Судислав Ольгович, старейший из русских князей – сегодня утром вдруг осознал это с небывалой чёткостью. Теперь оставалось только обдумать прошедшую жизнь, понять, что он сделал правильно, а что – нет.

И достойно встретить ЕЁ, Великую Тёмную Госпожу.

Христианин Савва скривился с отвращением, а русич Судислав только усмехнулся.

Сколько в нём, Судиславе, христианского?

Шелуха на поверхности.

Тоньше луковой.

Мать, чешскую княгиню Адель из рода Славниковичей, Судислав помнил плохо, но всегда знал жутковатую тайну своего рождения – отчим, которого все считали его отцом, тайны из рождения своих сыновей не делал, хоть и не кричали про то в Киеве на каждом углу.

Судислав не был родным сыном Владимиру, так же, как и Святополк, и Похвист… и неведомо, не был ли таким же и Изяслав! Отцом Судислава был Ольг Святославич – несчастливой судьбы древлянский князь, сын великого Святослава Игоревича, Князя-Барса.