Де Рибас - страница 4

– Шпага или пистолеты – выбирайте сами, – учтиво сказал подпоручик. – Я жду вас завтра в семь у Северного источника возле канала.

Он вышел на улицу и зашагал вниз к порту. «Эти люди не похожи на приятелей князей Ризелли. Вряд ли бы Ризелли наняли их для ссоры со мной. Уж слишком они неуклюжи. Но этот путешественник… ловко свел меня с ними. Зачем?» В этот момент он услыхал сзади торопливые шаги, опустил руку на эфес шпаги и обернулся – Витторио Сулин догонял его.

– Простите, простите, мы разминулись с моим негоциантом, – затараторил путешественник. – Из консульства он успел уйти в «Тосканский лавр».

«Значит, мы были в консульстве, и у меня завтра дуэль… Занятно. Однако, похоже, что путешественник ни о чем не осведомлен».

– В каком консульстве мы были?

– В Английском, оно тут недавно, я не нашел консула сэра Дика, но мне сказали, что Алехо ждет в «Тосканском лавре».

«Уж не этого ли сэра Дика я стеганул перчаткой? Ну да ладно, вопросы пока неуместны. Посмотрим, что за птица этот негоциант».

– Алехо болен, смертельно болен, – снова, как бы отвечая на мысли Рибаса, затараторил Витторио Сулин, – и это не мнительность состоятельного человека. Вот уж год, как он лечится на тосканских водах, и здешние эскулапы советуют ему навсегда осесть в Италии – так замучили его лихорадки.

Теперь возле таверны стояли две лаково-коричневые кареты и шестеро слуг, и когда дверь «Тосканского лавра» захлопнулась за вошедшими и глаза Рибаса свыклись с полумраком, смертельно больной негоциант собственной персоной предстал перед ним: он танцевал, вернее, топал по грязному полу ногами в высоких сапогах под пиликанье ливорнского скрипача и вел за руку женщину в широкой малиновой шали – мадзаро. В таверне было пусто, лишь еще одна женщина сидела у камина, раскачивалась и хлопала в ладоши. Рибас поразился нелепости смертельно больного танцора: он был нескладно высок, тяжел, парик не был заплетен в косу и неопрятно болтался по спине, а тесный танцору грязновато-желтый бархатный кафтан обречен был лопнуть в танце по швам, если путешественник своим появлением не остановил бы танец. Джузеппе был от природы брезглив, и его взяла досада: вместо приятной прогулки по Ливорно ему предстояло общение с этаким Гаргантюа… Витторио быстро заговорил на непонятном языке, из сказанного можно было разобрать лишь слово Неаполь, а великан Алехо отодвинул тяжелый стул от накрытого стола, широким жестом, ни слова не говоря, пригласил садиться.

Сели, и только тут Рибас всмотрелся в лицо негоцианта и ужаснулся рваному побагровевшему, видно, от выпитого вина шраму, уродующему левую щеку негоцианта от виска до подбородка. Карие глаза смотрели на Рибаса настороженными щелками, а рубец шрама слегка растягивал полные губы Алехо в постоянную непроизвольную улыбку. Негоциант наливал флорентийское в тяжелые глиняные кружки, путешественник придвинул Рибасу тарелку с рыбой под остро пахнущим тосканским соусом. «Кто знает, что это за люди… Но судя по шраму, прошлое негоцианта было отменно лихим». Алехо поднял кружку:

– За здоровье вашего короля Фердинанда, подпоручик!

Рибаса неприятно поразило, что путешественник ycпел сообщить негоцианту его чин, но тосканские лепешки в остром соусе, тающие во рту угри и освежающее флорентийское делали свое дело.

– За здоровье вашей юной королевы Каролины!.. За процветание двора обеих Сицилии… За вашего отца…

«Как держаться с ними? Строго, подчеркнуто, изысканно вежливо или сыграть роль простоватого неаполитанца, завзятого кутилы и бесшабашного мушкетера?»…Но спустя несколько минут Рибас понял, что принимает участие в странной словесной игре, которая началась между подвыпившим негоциантом и путешественником.

– А есть в Неаполе картины, достойные времени, судьбы и больших денег? – спрашивал Витторио, а Рибас вспомнил поразившую его в отрочестве «Данаю» Тициана.

– Да! – подхватывал негоциант. – Есть ли в Неаполе достойные люди? Как ваш король жив-здоров? Удивляюсь Марии-Терезии Австрийской – она не прогадала, выдав свою дочь за короля Фердинанда! Но, говорят, он со странностями?