Децема 2 - страница 3

Когда от выражения её лица сердце начинает скручивать отнюдь не поэтическая боль, я оборачиваюсь.

— Хороший вопрос, — ворчу я, даже не пытаясь спрятать своё недовольство. — Слушай, может ты на себя накинешь что-нибудь? А то ещё простудишься.

Чери понимающе усмехается, продолжая неторопливо приближаться. На нём из одежды лишь тренировочные штаны, обнаженная мускулистая грудь лоснится от пота, в руке — полотенце. Похоже, не только я страдаю от бессонницы. Хотя, если подумать, у Чери поводов беспокоиться больше, чем у меня.

Когда он становится рядом, я готов сквозь землю провалиться. Я и без того красавчик не ахти какой, но на фоне этого парня... я могу играть горбуна из Нотр Дама без всякого грима. Не удивительно, что в этот момент для Селии я перестаю существовать. Её дыхание становится тяжелым, отчетливым, но братец Гая делает вид, что не замечает ни девушку, ни её очевидные желания. Хотя мы же говорим о Чери, для него подобное внимание — повседневность, рутина, скука.

Как иронично — я завидую Эльзе черной завистью. Кто бы мог подумать, что до этого когда-нибудь дойдёт.

— Я... я, пожалуй, пойду... — шепчет Селия, совершенно точно обращаясь не ко мне. Её голос дрожит, а мысли путаются. Теперь я знаю, как выгляжу со стороны, когда пытаюсь заговорить с ней. — Если только вам ничего не нужно...

— Нет, спасибо, — отвечаю я слишком поспешно. Так, что это можно принять за грубость. Но лучше так, чем она будет удовлетворять "нужды" всяких смазливых блондинчиков.

Когда горничная уходит (намеренно медленно, в надежде что кое-кто может внезапно передумать), я испускаю разочарованный выдох.

— Чего тебе в комнате не сиделось? — бормочу я уязвленно, все еще глядя в ту сторону, где недавно исчезла Селия.

— Услышал, как вы шепчетесь. Решил проверить, все ли у тебя в порядке, — в голосе Чери не звучит ни капли раскаяния. — Я же твой телохранитель, помнишь?

Самопровозглашенный, ага.

— Слушай, Алекс, — его внезапная серьезность сбивает с толку. Положив мне руку на плечо, он убежденно заявляет: — Нам нужно принести друг другу клятву.

— Чего? Какую ещё клятву?

— Давай поклянемся в том, что мы не позволим ни одной женщине повредить нашей дружбе. Договорились?

Его ясно-голубой взгляд становится невозможно пытливым. А я всё ещё пытаюсь косить под дурачка.

— Ты это к чему? Я ведь не собираюсь... брось, ты ведь не думаешь, что я и Селия...

— Она тебе нравится, — озвучивает очевидную истину безо всякого смущения Чери. — Я это уже давно понял.

Почему-то я воспринимаю это как насмешку и поэтому решаюсь на подлость.

— Давно? Это когда ты был уверен на все сто, что являешься женщиной? Когда любил модные платья, розовое и мечтал по вечерам о принцах?

Его снисхождение добивает меня.

— Я никогда не любил розовое.

— Но мечтал о принцах?

— Можешь даже не пытаться, Алекс, таким низкосортным юмором у тебя не получится...

— Давно понял, ха? А чего тогда молчал до этих пор? А то я тебя не знаю. Когда я рассказал тебе о Соне, в тот раз, в Битерси, ты ни одного дня не упустил... шантажировал... А тут ни слова... может, дошло, что на этот раз всё всерьез? Ревновала, небось, а, Эльза?

Над нами нависает угрюмое молчание. Скрестив руки на груди, Чери смотрит на меня с высоты своего немаленького роста, выглядя при этом весьма угрожающе. Но пожалеть о сказанном меня заставляет не его внушительный внешний вид. Судя по его взгляду, я явно перегнул палку.

— Это я зря. Прости. Твое прошлое... я понимаю, что это хреновый повод для шуток. Больше не стану так тебя называть, клянусь.

— Да называй, как хочешь, — пожал плечами Чери, не сводя с меня глаз. — В любом случае это будет звучать не так жалко, как "робкий, наивный, влюбленный в горничную девственник-неудачник".

Туше.

— Девс... девственник? Да ты в моем возрасте...

— О, поверь, в твоем возрасте у меня уже был кое-какой опыт.

— Надо же, какой успех! Скажи об этом чуть громче, а то вся восточная часть особняка тебя не расслышала.

— Они все в курсе и без того, не беспокойся.

Последнее слово всё равно должно остаться за боссом.