Дед Фишка [издание 2-е] - страница 11
Мужик оглянулся и, бледнея, широко открытыми глазами, в которых отразился испуг, посмотрел на деда Фишку как на привидение.
Тут и дед Фишка вздрогнул от неожиданности. Перед ним стоял Степан Иванович Зимовской.
Дед Фишка готов был провалиться сквозь землю. Отвернувшись в сторону, несколько минут он стоял в полной растерянности.
«Надо заговорить с ним. Гляди, ещё как-нибудь вывернусь», — подумал он и, решив тотчас же исполнить своё намерение, обернулся.
Но Зимовского уже не было. Он исчез куда-то тихо и быстро.
«Э, да он просто, варнак, испугался меня! Совесть, видать, гложет», — решил дед Фишка и окончательно успокоился.
— Данилыч, Данилыч, подь-ка сюда, — вдруг услышал дед Фишка шамкающий старушечий голос.
Он проворно повернулся.
Старуха из Петровки, опознавшая его в дороге, тянула его к себе за рукав. Вид у неё был встревоженный, и старик сердцем почуял неладное.
Припав к его уху, старуха прошептала:
— Беги скорей отсюда! Зимовской подговаривает ахвицера зарестовать тебя. Своими ушами слышала. Вон они. — И старуха кивнула головой на противоположный угол, у правого клироса.
Сердце деда Фишки забилось сильнее. Расталкивая людей, он выскочил из церкви и остановился. Бежать было некуда.
Церковь стояла посередине широкой площади, и в какую бы сторону он ни побежал, всюду бы его заметили и нагнали.
Он суетливо бросился в один конец оградки, потом в другой, но, не найдя никакого укрытия, подошёл к высокому крыльцу и только теперь заметил, что тут можно спрятаться.
Оглядевшись, он протискался в продолговатую дыру и лёг под самые ступеньки.
А несколько минут спустя из церкви вышли люди, и дед Фишка услышал их голоса.
— Упустили? — спросил один.
— Ушёл! Из-под носа ушёл! — с огорчением проговорил второй.
Дед Фишка по голосу узнал Зимовского. Они спустились с крыльца и, разговаривая о погоне, вышли из оградки.
Старик пролежал под крыльцом до конца обедни, потом прошёл площадь в толпе богомольцев, юркнул в первый переулок, перемахнул через прясло[15] в чей-то огород и дальше, выйдя в поле, прямиком направился в Юксинскую тайгу, к Светлому озеру.
«Погоня! Не с твоей ухваткой, живоглот, ловить меня!» — думал он, с ухмылкой вспоминая обо всём происшедшем.
К середине октября завершилось стягивание основных сил юксинской партизанской армии. Вскоре после возвращения деда Фишки к Светлому озеру пришли балагачёвцы, петровцы, каюровцы, сергевцы, ежихинцы, романовцы, подосиновцы, жировцы. Осторожные, осмотрительные мужики ломовицких хуторов прислали своих делегатов. Те поговорили с Матвеем, походили по берегам Светлого озера, посмотрели и, решив, что задумано верное дело, отправились за своими односельчанами.
Количество партизан увеличивалось настолько быстро, что Матвей начал побаиваться, сумеет ли он управлять такой массой людей. Дед Фишка, которому он как-то высказал свои опасения, посоветовал:
— А ты, Матюша, помощников себе побольше толковых найди. Знамо дело, где одному за всем уследить! И построже, Матюша, будь. Мужик, он строгость любит. Если по справедливости, так он ещё спасибо тебе скажет. Эх, вот кого бы тебе в помощники-то: Тараса Семёныча Беляева да Антоху Топилкина! Их бы на этот час сюда!
Матвей мечтательно вскинул глаза, тихо проговорил:
— Я бы, дядя, сам к таким в помощники с радостью пошёл!
В часы раздумий, когда его терзали мысли о том, как лучше, как правильнее управлять людьми, он не раз вспоминал Беляева, Соколовскую, Топилкина. Такие люди были очень нужны партизанской армии.
Мужиков надо было поднимать, сплачивать, просвещать, разъяснять им великие цели социалистической революции, вселять в них веру в победу, но делать всё это было некому.
Матвей пробовал выступать сам. Люди внимательно слушали, но зажечь их, взволновать так, как это сделал когда-то Беляев в шалаше на полях Строговых, Матвей не мог.
«Язык, что ли, у меня плохо привешен? Да нет, не в языке дело. Знаю мало. Много ли я больше их знаю!» — нередко рассуждал Матвей сам с собой, и в голосе его всё чаще и чаще возникала мысль послать людей в город для связи с рабочими-большевиками. «Подмогу надо просить. Без неё туго мне придётся», — думал он.