Дед Фишка [издание 2-е] - страница 3
Наперебой ребятишки стали рассказывать всё, что увидели и узнали. Дед Фишка слушал их, стиснув в зубах трубку.
Ничего не скажешь, действовали белые решительно. Запрятанный волченорцами на полях скот они с помощью Демьяна Штычкова отыскали без особых усилий. Теперь скот этот с разных концов полей сгонялся в одно стадо, за холмик, под надзор четырёх верховых.
Дед Фишка сердито сплюнул. Так вот зачем тут верховые!
Понегодовав про себя, старик, сердито косясь в сторону холмика, спросил:
— Много они там, сынки, напахали-то?
— Да есть, дедушка. Коров одних, кажись, штук двадцать, да семь коней, привязанных к берёзкам, стоят, — проговорил Агапка.
— И Каурка наш там же стоит. Увидел меня — заржал, будто заплакал, — чуть не плача, сказал Никитка.
— А как же, сынок! Он, Каурка-то, хоть и животина, а чует, нычить, что к плохим людям попал, — вставил дед Фишка, закладывая в трубку щепотку табаку. — Ну, а солдаты-то не допытывали вас, зачем вы тут ходите? — спросил он.
— Один всё выспрашивал, далеко ли отсюда прямиком до городского тракта…
Дед Фишка вскочил с пенька, на котором сидел.
— Так, говоришь, сынок, про тракт спрашивал?
— Допытывал, как да что. А потом говорит: «Ну, теперь проваливайте», — закончил Агапка и рассмеялся звонким, довольным смешком.
Но деду Фишке было не до смеха. Расспросы солдат о прямой дороге на городской тракт раскрывали кое-какие планы штабс-капитана Ерунды. По-видимому, опасаясь народного гнева, он решил перегнать скот полями, минуя село.
Попыхивая трубкой, дед Фишка на несколько шагов отделился от ребятишек и, закинув руки за спину, остановился в раздумье.
— Пожалуй, к дому надо поворачивать, — проговорил он после минутного молчания. — А то как бы дождик нас не прихватил.
Ребятишки не стали перечить. Им тоже хотелось попасть скорее в село и похвастаться перед товарищами. Но вместе они не прошли и одной версты.
В лиственничном логу дед Фишка сказал:
— Ну, теперь, сынки, сами дорогу найдёте. А я заверну тут недалеко за берёстой, на одёжки к туескам — ещё летом надрал. — И он скрылся в лесу.
Обогнув кедровник, которым опять владели Юткины и Штычков, дед Фишка вошёл в буераки.
Место это было лесистое, изрезанное глубокими песчаными рвами. Но и тут дед Фишка знал всё, как у себя на дворе.
Взойдя на один пригорок, он остановился, прислушался и защёлкал по-дроздиному. В ту же минуту из-под корней большого кедра показалась голова Матвея. Дед Фишка улыбнулся племяннику, сказал:
— С вестями, Матюша!
Матвей выбрался наверх, и они уселись под развесистыми сучьями кедра.
Из глубоких ям и крутых обрывов к ним на пригорок поползли мужики. Это были погорельцы, «крестники штабс-капитана Ерунды», как в шутку назвал их Матвей.
Мужики окружили деда Фишку, слушали его с нахмуренными, злыми лицами.
Ещё утром они мало верили Матвею, когда он говорил, что жизнь всё равно заставит их взяться за ружья. К его предложению начать налёты на белых мужики отнеслись сдержанно и, если не удавалось отмолчаться, твердили: «Погоди, Захарыч, может, Ерунда сам отсюда уберётся».
Теперь, выслушав деда Фишку, один из мужиков сказал:
— Ну, Захарыч, принимай над нами команду. Видно, от того, чему быть, не уйдёшь. — И, выражая своё почтение Матвею, он снял шапку.
На другой день мужики настигли на тракте стадо. Перебив охрану, они угнали скот далеко в лес и, сберегая его там, постепенно возвратили хозяевам.
Так возник партизанский отряд волченорцев, в тяжких и трудных делах которого дед Фишка стал стойким и незаменимым бойцом.
На действия партизанского отряда, отбившего скот, штабс-капитан Ерунда ответил новыми репрессиями. Началось с Калистрата Зотова. В полдень к нему явились семь солдат и высокий, с испитым лицом и злым огоньком в глазах, офицер — Калистрата дома не оказалось. Офицер приказал поджигать.
Старый и ветхий домишко Зотовых вспыхнул, как порох.
В этот день в Волчьих Норах спалили ещё семь домов.
Обезумевшая Зотиха переселилась с ребятишками в баню, а Калистрата с десятком других мужиков дед Фишка увёл ночью в буераки к партизанам.
На другой день штабс-капитан Ерунда решил собрать всё население на сход.