Дед Пыхто - страница 7

— Эй, звери добрые! Далеко ли собрались? — кричали с кораблей.

— В Сибирь. Куда же еще, — с достоинством отвечал Главный слон.

— Что делать там собираетесь?

— Жить — поживать, да добра наживать.

— Там же холодно! Замерзнете, околеете. Опомнитесь, звери!

— Ничего, перезимуем! — сердито отвечал Главный слон. — Все! Прием окончен. Счастливого плавания!

Встречи в океане дурно действовали на некоторых впечатлительных зверей, например, на антилоп, на коз, на зебр. Они принимались нервничать, паниковать, носились по плоту, сломя голову и рискуя свалиться в воду, потели со страху и безудержно икали. Главный слон не знал, куда деваться от их назойливых расспросов:

— Как это замерзнем?

— Как это околеем?

— Что такое «холодно»?

Главный слон чесал хоботом в затылке и устало говорил:

— А я откуда знаю? Вот пристали тоже! Будто я там был!

Лев, измученный морской болезнью, не евший и не пивший ровно десять дней, мрачно заметил:

— Возможно, «околеете» — какое-нибудь сибирское чудовище. Но я готов сражаться с сотней «околеете» — только бы ступить на твердую землю.

Весело и оглушительно запричитали попугаи:

— Околеем, околеем, а потом повеселеем!

Главный слон цыкнул на них и посадил на спину мартышку, которая давно уже порывалась что-то сказать, но ей все не давали. Она с трудом отвернула слоновье ухо и, пронзительно пища, зашептала:

— Я вспомнила, вспомнила! Моя мама была путешественница, она посетила все зоопарки мира! Но у нее был очень неуживчивый характер, попросту говоря, моя мама была очень вредная мартышка, и даже мы, ее дети, понимали это. Она всех директоров зоопарка кусала за нос, и ее тотчас же отправляли на родину. И нас она все время кусала и била плетками из лиан. Но дело прошлое, как говорим мы, мартышки. Кто старое помянет, тому глаз вон.

Главный слон неожиданно визгливо рассмеялся, ухватил хоботом мартышку за шиворот и потыкал ею в огромное волосатое ухо.

— Все ухо исщекотала своим писком. Потише верещи, это тебе не джунгли, — он снова посадил мартышку на спину. Мартышка огладилась, оправилась от испуга. Пальчиком погрозила слоновьему затылку и, как ни в чем не бывало, пронзительно пища, зашептала:

— Так вот. Моя мама, когда была в хорошем настроении, рассказывала, где что видела. Ну, и конечно, где что слышала. Как сейчас помню, она говорила однажды: «околеем» на чело веческом языке значит — «умрем», люди этим словом называют звериную смерть. Моя мама добавляла при этом, что своими глазами видела…

Главный слон сбросил мартышку со спины.

— Болтунья, балаболка зловредная! — гневно затрубил слон. — Не слушайте ее, звери добрые! Я хорошо знал ее мать, ни одному слову нельзя было верить.

Тут подал голос старый, облезлый, грустный павиан.

— Из-з-вините, что я з-заикаюсь. Я м-много жил и м-много видел. С-смею уверить в-вас, что в чужой стране — чужая г-гра-мота. Г-главное, з-знать г-грамоту. К сожалению, я з-знаю только несколько букв из-з нескольких языков. А в С-сибири нам может пригодиться буква «Мэ». С-с вашего позволения, дорогой Слон, я покажу ее.

Главный слон понятия не имел, что такое «язык» или «буква» — он вырос без отца и без матери, работать пошел с двух лет и потому никогда и ничему не учился. Но у него был трезвый практический ум, который не противился новому, если это новое не угрожало интересам Главного слона. Поэтому он разрешил павиану:

— Валяй.

Павиан показал и продолжил:

— С буквы «Мэ» н-начинается три з-замечательных слова? «МЯСО», «МОЛОКО», «МОРОЖЕНОЕ». Что такое «мясо» и «молоко», прекрасно знают все здесь плывущие. М-мороженое же — у-удивительная, восхитительная вещь, хотя я ее никогда не ел. Но по древним преданиям нашего рода, лучше м-мороже-ного нет ничего на свете. С-смею надеяться, что буква «Мэ» пригодится нам в Сибири, вы уже будете знать, что просить и с какой буквы. М-может, м-мы, мы пробуем мороженого. Извините, забыл сказать: в Сибири слово «п-попробуем» говорят как «мы-пробуем», павиан поклонился и замер в ожидании: что-то скажет Главный слон?

— Толково, старина, толково. Хвалю. — Главный слон в задумчивости покачал хоботом. — Котелок у тебя варит, ничего не скажешь. Да —…Мне бы грамотешки побольше, горы бы свернул… Но, Павиаша, все одно — не забывайся, — Главный слон хлопнул павиана хоботом по плечу, тот сморщился от боли, но тут же взял себя в руки и грустно улыбнулся.