Дедушка русской авиации - страница 4

– Нашел? – спокойно вопрошает Синявский, тяжелым взглядом подавляя позывы смеха, наметившиеся у личного состава взвода.

– Нашел, таващ каптан, – радостно извещает непросвещенный Якшиликов.

– Переходи к соседней карте. Вот это – Советский Союз. Все это, серым цветом – это не СССР, а цветное – это СССР. Понял?

– Понял, таващ каптан!

– Покажи границу СССР.

Якшиликов чертит указкой спираль. В центре спирали – город Новосибирск.

– Якшиликов, а ты вообще-то знаешь, что такое граница?

– Нет, таващ каптан!

– А что такое Советский Союз?

– Таки тошно, таващ каптан!

– Скажи, будь любезен.

– Это …страна.

– Правильно. А Узбекистан родной знаешь?

– Знаю.

– Отлично! Вот Узбекистан, вот Ташкент, вот Фергана, вот Маргилан. Покажи, где примерно находится твой родной кишлак. Читать умеешь?

– Таки тошно, таващ каптан!

– Ищи кишлак.

Якшиликов ищет, но увы, не находит.

– Ладно, Якшиликов, не мучайся, отойди от карты. Задаю тебе два легких вопроса. Ответишь – значит, будем считать, что ты у нас политически грамотный. Итак, кто такой Владимир Ильич Ленин?

– Это… Это…

– Последний вопрос. Кто у нас в стране, в Советском Союзе, самый-самый главный?

– Это… Рузметов Салим Кабирович!

– Вот те на! Кто такой Рузметов?

– Это… раис… колхоз!

– Садись Якшиликов, пять баллов!

(К слову сказать, Якшиликов до самого конца своего пребывания в учебке думал, что находится совсем недалеко от своего кишлака. Что ж, его заблуждение объяснимо. Во-первых, здесь так же жарко, а во-вторых, всю их боевую команду везли из Ферганы, откуда призвался Якшиликов, до приволжского города, где находится учебка, на самолете. Якшиликов, первый раз в жизни летевший по воздуху, сразу же после набора высоты сладостно задремал, а проснулся уже перед самой посадкой. Таким образом, расстояние между Узбекистаном и Средней Волгой в сознании Якшиликова было совершенно минимальным).

Еще случай. Командиром части был полковник Попов. Невысокий такой мужчина, худощавый, чернявый, смуглый. В учебке его очень уважали и боялись. Никогда товарищ полковник голоса не повышал. Курсантов он практически не трогал, да это было и не нужно. Затюканные солдатики, завидев сразу шесть больших звезд (3 × 2 = 6), моментально впадали в состояние оцепенения и застывали в позе под названием «отдание воинской чести старшему начальнику на месте». Мурыжить и без того замотанных курсантов полковник, видимо, считал ниже своего достоинства. А вот офицеров, прапорщиков и сержантов долбал почем зря. Излюбленным наказанием Попова была не губа, не наряды, и не выговоры – он карал устными предупреждениями. «Капитан Фролов, я делаю вам первое предупреждение». Допустим, злосчастный Фролов проштрафился и во второй раз. Аналогично: «Делаю вам второе предупреждение». И вот, наконец, третье нарушение. Попов вообще ничего не говорит, а вызывает начальника строевой части и приказывает: «Откомандировать капитана Фролова в распоряжение генерал-майора Гордеева с сопроводительным письмом». И бедный Фролов едет к генералу Гордееву (начальнику инженерно-авиационной службы армии ПВО), а тот, заранее получив крайне негативную аттестацию, затыкает капитаном Фроловым самую глухую и беспросветную дыру в своем обширном хозяйстве. Примерно то же самое происходит и с нерадивыми прапорщиками. А с сержантами все гораздо проще – их Попов за залеты своей властью безжалостно списывает в боевые полки. Это – худшее из наказаний: в полках с чрезвычайно чванливых и борзых учебкинских сержантов сбивают спесь в течение считанных минут.

И вот в один прекрасный вечер Попов заступает ответственным офицером части и приходит в казарму пятой роты. Рота – на вечерней прогулке (горланит песни и мочалит ефрейторским шагом булыжник по периметру учебки), в казарме только внутренний наряд – дежурный по роте курсант Чатов и свободный дневальный Костаки (оба – греки из Причерноморья). Возле ближайшей койки полковник останавливается и откидывает матрас с одеялом. На подматраснике – скомканные и грязные носки. Грубейшее нарушение устава и соответствующих инструкций! Попов указывает пальцем на позорные носки: «Выкинуть!» Костаки тихо по-гречески говорит: «Это мои носки». Чатов по-гречески отвечает: «Пока спрячь, а когда этот придурок уйдет, положишь на место».