Дедушка русской авиации - страница 8

Впрочем, мы немного забежали вперед. До распределения произошел еще целый ряд примечательных событий. Например, чем не событие – наряд по кухне? В последний свой кухонный наряд Полторацкий записался на самую непыльную работу – начальником команды «космонавтов». Это значит вот что. Для нормальной работы кухни необходимо время от времени вывозить оттуда пищевые отходы. Баки с отходами водружаются на тележку, называемую «луноходом» и откатываются на свинарник – на «Луну». Поэтому команда отвозчиков пищи и называется «космонавтами», или «луноходами».

Для повышения общественной значимости своей новой профессии Гоша, неравнодушный к английскому языку, назвал свою команду «мунуокерс», а себя – «мунуокерс чиф». Поразмыслив, он решил облагодетельствовать таким образом и других своих коллег. Так на свет божий родились новые звучные термины: «грэндхоллеры» (рабочие большого зала солдатской столовой), «уотермены» (мойщики посуды), «китчен-хелперы» (помощники поваров), «фудкэрриеры» (доставщики продуктов со склада) и даже совсем уж экзотические «дэйстэндеры» (дневальные на входе в столовую).

Разобравшись с классификацией, Гоша позволил себе расслабиться. Бойцы споро управлялись с огромными пищевыми баками, а Полторацкий плотно поевший и нашедший пристанище в овощном цехе, отрабатывал взаимодействие щеки с ладошкой.

Бесконечно долго спать нельзя. Вот и Гоша, наконец, проснулся, ополоснул лицо и вышел проверить своих подопечных. «Космонавты» отправлялись в очередную экспедицию.

– Мужики, а вы чего через взвод обеспечения не едете? Так же короче.

– Да какая разница?

– А ну, поворачивай оглобли!

Пришлось сконфуженным «мунуокерам» объяснять своему «чифу», что старослужащие из взвода обеспечения запретили «луноходам» возить дурно пахнущую и грохочущую телегу мимо их окон.

– Это наглый произвол, коллеги. Властью, данной мне свыше, это противозаконное вето отменяю. Поехали.

Пустившихся было рысью «космонавтов» Гоша попридержал. Телега проплывала мимо двухэтажной казармы взвода обеспечения медленно и величественно (нагло и вызывающе).

На скрип и вой несмазанных тележных подшипников из казармы вышли трое солдат.

– Эй, уроды, вы что, хреново всосали?

– Это вы нам, товарищи? – откликнулся Гоша.

– Длинный, иди сюда.

Игорь с готовностью подошел.

– Слушаю вас внимательно!

– Тащи свою колымагу обратно!

– Рубикон перейден, господа, назад дороги нет!

– А вот я тебе сейчас хлебальник раскрою, фуфло поганое!

Обидную фразу произнес самый крупный военнослужащий. С него же Гоша и начал, определив мерой пресечения легкий пинок в пах. Остальных двух Игорь выщелкнул с двух рук, словно шашки при игре в «Чапаева», а затем вернулся к первому оппоненту, пребывавшего в позе вопросительного знака, и несколько раз окунул голову здоровяка в чан с помоями. Солдат мотал головой, мычал и отплевывался.

– Осторожнее, братуха, брызги летят. Ну, все, оздоровительная процедура закончена!

Гоша вытер руки о китель дедушки, развернул его на 180 градусов и пнул под задницу. Старичок пропахал носом гравий и лег на землю рядом с двумя своими товарищами. «Луноход» пошел дальше.

«Луна», как положено, четко делилась на две части – видимую и обратную. То есть, снаружи – аккуратная свиноферма, крытая шифером, а внутри – грязные, неухоженные, изъеденные болячками свиньи, утопающие в говне загончики, вонь и дикий гвалт.

Тварей с розовыми пятачками Полторацкий невзлюбил с первого взгляда. Человек сугубо городской, Игорь до сих пор вплотную со свиньями не сталкивался. И вот, пожалуйста, – приятное знакомство состоялось. Игорь брезгливо вошел в вонючее помещение. Хавроньи вели себя безобразно. Почуяв приближение кормежки, они взвыли, будто бы их собрались не потчевать, а резать. Грязнущий хряк лежал на куче навоза в индивидуальном загоне и копытом лениво шлепал по жидкой вонючей слякоти, разбрызгивая дерьмо по всему помещению. Густая капля неаппетитной субстанции едва не попала Игорю в физиономию. Полторацкий обиделся, принес с улицы камней и принялся бомбардировать кабана. Игорь метил в пятак и вскоре угодил точно в цель. Боров взревел, как сирена боевой тревоги, вскочил на ноги и принялся оскорбленно хрюкать.