Дефиле в Москве - страница 22

— Разрешите, товарищ Сталин? — в дверях стоял специалист с персональной мокрухи, печально известный генерал Павел Судоплатов.

— Заходи, Паша, — пригласил жестом сесть прибывшего Сталин. — Заходи, садись. Серьезный разговор будет.

— Сделаем, товарищ Сталин! — сказал Судоплатов. Сталин закурил «Герцеговину Флор», помолчал и медленно спросил:

— У тебя еще есть верные люди? Верные то есть партии и советского народа?

— Есть, товарищ Сталин, — искренне ответил Судоплатов. — Но настроения у многих чемоданные, или, как говорят наши вчерашние братья-украинцы, — валізові. Сказать, что все, как один, до последнего патрона будут защищать членов правительства и вас, товарищ Сталин, не могу. Много заразительных примеров на самой высокой горе.

— Знаю, знаю, ничего, мы и без этого мінгрельського шакала Берии обойдемся. Но он без нас, то есть без меня и вас, не обойдется. Понял, Паша? — Сталин пристально посмотрел на генерала.

— Догадываюсь, товарищ Сталин, — кивнул Судоплатов. — Кого еще?

— А ты догадливый, — оживился Сталин. — Слушай сюда. Приготовь три диверсионные группы, нет, четыре, или жди. Берия — раз, Ворошило два, Буденний три, Молотов — четыре, Хрущев — пять…

— Хрущев еще не сбежал, товарищ Сталин, — перебил вождя генерал.

— А может, пока не скрылся, объявить его шпионом Украины? — спросил Сталин.

— Уже есть документы, свидетели и арестована радистки резидента Хрущева, который действовал по заданию украинских националистов в среде советского правительства под псевдонимом «Кукурудзник». Арестовать?

— Немедленно! — закричал Сталин. — Я давно его подозревал. Га! Лысый Никита! Или как там у хохлов, Лис Микита? Хрущ! Майский жук! А я себе думаю, чего это он на первомайскую демонстрацию украинскую вышиванку надел? И не встидався своими малороссийскими сапогами, дегтем мащеними, наш мавзолей топтать! Наш с Лениным!

Вошел генерал Судоплатов.

— Ввести предателя?

— Введите, — приказал Сталин.

Двое крепких лейтенантов госбєзопасности ввели, а скорее внесли, Хрущева Никиту Сергеевича.

— Ну, и как ты шпионил в пользу своей Хохляндии? Рассказывай! — рявкнул Сталин.

— Йосифе Виссарионович, товарищ Сталин, — забормотал Хрущев и поднял на Сталина свое лицо, вернее, то, что осталось от лица — кровавое месиво, на котором червоніло зловещим рубином единственный глаз. — Товарищ Сталин, это ошибка, я верный ленинец, то есть сталинец. Я — коммунист, я… Последний вклад кровью в партбилет…

— Достаточно! — оборвал его Сталин. — Мне один хрен — ли ты ленинец, или бандеровец, главное — ты враг. Мой личный враг. И будешь уничтожен, пока не сбежал к своим хохлам. Взять ленинца, — обратился к Судоплатова, — одеть в украинскую вышиванку и бросить вне левадой. Расстрелянного, — добавил, заметив удивленный взгляд Судоплатова. — Расстрелять «Кукурудзника». Тоже кликуху дали!

Без сознания Хрущева вынесли. Сталин выпил рюмку коньяка, съел померанец, закурил. Вернулся Судоплатов.

— Ну, давай дальше, Паша. — Сталин налил ему полбокала коньяка.

— Спасибо, товарищ Сталин, но операции я предпочитаю планировать на трезвую голову.

— Гребуєш?! — вскипел Сталин, но вовремя успокоился и продолжил:

— Сформируешь террористические группы из верных людей. После выполнения задания — всем ордена Ленина, а командирам — звание Героя Советского Союза.

— Простите, товарищ Сталин, но на хрена эти значки теперь?

— Что? — повысил голос Иосиф Виссарионович. — Ты не веришь в нашу победу?

— В победу верю, — скромно опустил глаза Судоплатов, — но ребята хотели бы иметь менее высокие награды за эти операции.

— Я придумаю форму вручения наград. В швейцарском банке, — хитро улыбнулся Сталин.

— Любое задание будет выполнено, товарищ Сталин.

— Значит так, Ворошило надо посетить во Владивостоке — раз, Обыденного разыскать где-то в обозе украинских войск в Ставропольском крае — два, до Вячика Скрябина в Берлин стоит посетить — три, Берию… а где это товарищ Берия?

— Где-то в Тбилиси, товарищ Сталин, — доложил Судоплатов.

— Лаврентия найти необходимо в Тбилиси — четыре. Кто еще сбежал?

— Много мелких разбегается, но ловим, потому что набирают много сундуков с добром, далеко не успевают убежать.