Декалог 3: Последствия - страница 9

– Да, но мне кажется, что вы не понимаете... – он запнулся, мысленно выругав себя.

Какая грубая ошибка. Жало его слов уже достигло женщины, её глаза вспыхнули гневом. Вокруг неё, в большом зале, вооружённые представители личной гвардии Йед-Приора замерли в ожидании её реакции.

– Мне казалось, что я предложила вам гостеприимство, объяснение, и возможность спасти население, находящееся на грани забвения. И тем не менее, Доктор, – она слегка нахмурилась, изображая удивление, – вы, похоже, отвергаете моё предложение.

– Я сделаю всё, что смогу, для вашего народа, Йед-Приор, – ответил Доктор, устав от любезностей, – но вынужден сказать, что считаю ваш план изменения морфогенетических шаблонов жизни непродуманным и исключительно опасным.

Он ожидал от неё выпада, какого-то резкого ответа на его критику. Но вместо этого женщина откинулась назад, на шёлковую спинку дивана, взяла со стола бокал, и аккуратно надпила вино.

– Вы производите впечатление человека, который наслаждается опасностями, Доктор, – сказала Зания. – И я полагаю, что также вы способны свести эти опасности к минимуму, поэтому я настаиваю на том, чтобы вы познакомились с моими учёными и...

– Йед-Приор, я должен сказать вам, что...

– И помогли им довести мою программу до завершения.

Доктор вздохнул. Он терял терпение, и чувствовал обречённость. Маска вежливой утончённости, которую не снимала Йед-Приор, ему уже надоела. Поняв, что терять ему уже нечего, он позволил себе не сдерживать гнев.

– Ваши учёные похожи на детей, играющих на минном поле. И вы, Зания, ничем не лучше. То, что вы настаиваете на успехе, хотя каждый мой инстинкт подсказывает, что вас может ждать исключительно неудача, говорит о гордости и фанатизме, которые я нахожу изумительными, но недопустимыми...

– Осторожнее, Доктор, – сказала она, с нотками угрозы в голосе.

– Нет, Йед-Приор, это вы будьте осторожнее. Потому что когда вы обрушите на свою планету катастрофу, которую я предвижу, силы тысяч других планет, более могущественных и ужасных, чем ваша, захотят отомстить. И это будет справедливая месть, после которой от Алракиса останется только обгорелый камень в космосе. И я не буду плакать о завершении этого безумия, – продолжал Доктор, в то время Зания побледнела от гнева. – А вот что весьма меня печалит, так это неразумное разрушение других планет и цивилизаций, к которому приведёт ваше необдуманное стремление к власти.

Доктор встал и поставил свой бокал на инкрустированный стол.

– Убейте меня, если хотите, Йед-Приор. Но я не стану помогать вам в этом. Это моё последнее слово.

Зания медленно кивнула и незаметным для Доктора движением вызвала стражу, которая тут же окружила его.

– Я восхищаюсь вашим упрямством, Доктор, хотя вы и считаете его чем-то другим. Благородством, возможно. Но вы не поняли того, что во владениях Йед-Приора последнее слово всегда остаётся за Йед-Приором, – Зания встала, нагло посмотрела на Доктора, и длинным ногтем, украшенным миллионами бриллиантовых пылинок, коснулась красного бархата его пиджака. – Вы бы пожертвовали собой ради того, чтобы помешать мне, я знаю. Но также я знаю, что ваша симпатичная спутница сейчас в городе, вместе с несколькими миллиардами алракианами, которые рано или поздно погибнут, если только вы не вмешаетесь. Вы правы, когда говорите о невежестве моих учёных. Но они всё равно продолжат работу, потому что я им приказала. Так что вам, Доктор, придётся выбирать: позволить им потерпеть неудачу, что приведёт к невообразимым последствиям, или же помочь им, и спасти хоть что-нибудь. Охрана! Отведите Доктора в лабораторный комплекс.

Доктор позволил себя увести, но, подходя к двери, обернулся и указал пальцем на Йед-Приора.

– Ум и настойчивость всегда побеждают тиранию. Ваши амбиции останутся нереализованными.

Зания улыбнулась, и вместо ответа опрокинула оставшийся на столе бокал Доктора. Бокал разбился, проливая по столу красную жидкость.

Они были полны решимости. Джо пугал неистовый фанатизм, с которым Аркаб и Саиф излагали свой план. Она ни на секунду не сомневалась, что у этих террористов ничего не выйдет, потому что они пытались навести ужас на гораздо превосходящий их ужас, и страстно верили, что потеря жизни – это ничто по сравнению с их великим делом.