Дела житейские и духовные: Мудрость, доброта и юмор духовников и старцев XIX–XX веков - страница 7

Профессор С. А. Масумов рассказывал о диспуте между Петерсом и отцом Валентином так:

«Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?» — спросил Петерс. (На самом деле святитель Тихон (Белавин), патриарх Московский и всея России, узнав о том, что профессор Войно-Ясенецкий принял священный сан, благословил ему продолжать заниматься хирургией.)

Отец Валентин ответил Петерсу: «Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей вы, гражданин общественный обвинитель?»

Зал встретил удачный ответ хохотом и аплодисментами. Все симпатии были теперь на стороне священника-хирурга. Ему аплодировали и рабочие, и врачи.

Следующий вопрос по расчетам Петерса должен был изменить настроение рабочей аудитории: «Как это вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве вы его видели, своего Бога?» — «Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил». (Колокольчик председателя потонул в долго не смолкавшем хохоте всего зала.)

«Дело врачей» с треском провалилось.

(1881–1950)

Архиепископ Серафим (в миру Николай Борисович Соболев) — замечательный иерарх Русской Православной Церкви XX века, известный своей высокой духовной жизнью, прозорливостью, молитвенным предстательством пред Господом за свою паству и трудами в защиту Православия. Это был настоящий подвижник, живший в аскетической, почти нищенской обстановке, молитвенник, делатель Иисусовой молитвы. Во многом он был подобен подвижникам первых веков христианства. Прославлен в лике святителей 3 февраля 2016 года.

«Кто из вас дурак — выходи на середину»

Вот какая история произошла с будущим архипастырем в церковно-приходской школе в возрасте двенадцати лет. Как-то учитель по арифметике объяснял у доски очень трудную задачу. Объяснив, он спросил класс: «Поняли?» В ответ последовало молчание.

«Ах, какие бестолковые, — сказал учитель, — слушайте, еще раз объясню». И после вторичного объяснения опять спросил: «Поняли?» Опять последовало молчание. «Вот глупые, ничего не понимают. В третий раз объясню». После объяснения учитель спросил: «Поняли?» В ответ опять последовало молчание.

Учитель очень рассердился и в раздражении крикнул: «Ну, кто из вас дурак — выходи на середину». Скромный и смиренный Николай Соболев тотчас вышел и стал перед ним. «Разве ты, Соболев, дурак?» — спросил изумленный учитель. «Да, дурак». — «Какой же ты дурак, ты умный, хороший мальчик. Ступай на место».

Учитель развеселился, перестал объяснять задачу и стал читать детям какой-то рассказ. Поступок мальчика так поразил его, потому что Николай отлично учился и окончил училище первым учеником.

Эту и две последующие истории сохранил архимандрит Пантелеимон (Старицкий), бывший около 30 лет келейником и секретарем архиепископа Серафима.

Калоши и перчатки

Когда будущий архипастырь учился в семинарии, как-то его одноклассники-семинаристы изобличили в своем классе вора М. и устроили собрание. Когда председатель собрания с кафедры начал обвинительную речь, М. понял, в чем дело, сейчас же встал с места и, пройдя через класс, подсел к Соболеву на его парту и опустил голову. Николай стал его тихо утешать: «Ничего, ничего. Не бойся».

«Товарищи, — сказал председатель, — Николай Борисович Соболев взял вора М. под свое покровительство, а того не знает, что две недели тому назад М. украл у него новые калоши!» М. еще ниже опустил голову и стал шептать: «Зачем я это сделал, зачем я это сделал!» Николай опять стал его утешать: «Не бойся. Кто не без греха?»

Председатель еще громче заявил: «Товарищи, Николай Борисович Соболев продолжает утешать М., а не знает, что три дня тому назад он украл у него перчатки». Но Соболев опять стал успокаивать М.

Когда класс решил требовать исключения воришки с волчьим паспортом, Николай горячо защищал его и, преодолев сопротивление всего класса, выхлопотал ему увольнение по собственному желанию и этим спас его от позора на всю жизнь.