Делегат грядущего - страница 15

— Товарищ Баймутдинов?

— Правильно, Баймутдинов. Что нужно, товарищ? — с легким акцентом, но очень чисто по-русски произнес Баймутдинов, и ресницы его легонько приподнялись над строгими, испытующими глазами.

— Вы извините, я прямо к вам на квартиру и при этом так рано… Я начальник политотдела румдаринской МТС Хурам Раниев. Мне сказали, что вы приходите в исполком не раньше двух часов дня, а у меня к вам есть маленькое, но спешное дело.

Баймутдинов расправил жирные губы в приветливую улыбку, и добродушие совершенно изменило его лицо. Он чуть приподнялся:

— А, дорогой товарищ Раниев!.. Я много слышал о вас… — заговорил он мягким и задушевным баритоном. — Правда, в исполком я прихожу немножко поздно. Видите, — он небрежно кивнул на своего собеседника, — у меня всегда и дома работа есть… У нас не любят, когда канцелярия, когда официально, — все просто на дом ко мне приходят… Познакомьтесь, пожалуйста. Вот товарищ Шафи (бородач, солидно приподнимаясь, почтительно протянул руку Хураму) — товарищ Шафи заведует кооперативом в кишлаке Лицо Света… Садитесь, товарищ Раниев. Вот достархан: кишмиш, курага, чай пить будем…

Хурам подсел к скатерти, разостланной на ковре и усыпанной горками миндаля, изюма и сушеного абрикоса.

Баймутдинов положил в рот изюмину:

— Мы с вами таджики. Зачем говорим по-русски?

— А разве не все равно? Вы хорошо по-русски говорите. Где научились?

— Я, дорогой товарищ, в Москве пять лет жил… Учился и выдвиженцем был на производстве. Работал председателем месткома в типографии одного треста… Как не научиться, — с достоинством произнес Баймутдинов. — А вы где?

— В Красной Армии… А последние годы жил в Ленинграде. Вы бывали там?

— Не бывал… — И вдруг, резко повернув голову: — Ой, Разык, пиалу, чайник давай быстро! — кинул по-таджикски тому стоявшему в ожидании у террасы хилому недотепе, который открыл Хураму дверь.

Разык, прижав к бокам локти и свесив у груди ладони, как свешивают лапы собаки, когда им скажут «служи», побежал к соседней с террасой двери и скрылся в глубине дома. Вприпрыжку, на цыпочках он вернулся, держа перед собой поднос с двумя клубящими пар чайниками и пиалой, подобострастно присел на корточки и поставил поднос на скатерть. Баймутдинов движением глаз велел ему удалиться, и он исчез, как легкая тень. Заметив, что Хурам с нескрываемым удивлением следит за повадками Разыка, Баймутдинов, добродушно усмехнувшись, Сказал:

— Он, товарищ Раниев, немножко у меня сумасшедший. В старое время у эмира Бухары самым маленьким малайкой был — котлы чистил у младшего повара… Ну, его там здорово били, весь ум из головы выбили. Теперь работать совсем не может… И вообще слабый, больной. А сам бедняк, человек хороший. Мне его жалко… Он мне тут немножко помогает по хозяйству, зарплату от меня получает — как, скажем, в Москве домработницы. Я ведь один, работы много, а у меня ни жены, ни матери нет.

— Холостой, что ли?

Баймутдинов перешел на таджикский язык:

— Была жена. Умерла давно… Басмачи убили. Я тогда в комсомоле был — вот зачем в комсомоле? — убили. Двадцатый год…

— А разве здесь было тогда басмачество?

— Здесь не было, в Локае было. Здесь потом пришло. Я из Локая.

— Ну? Из какого кишлака? — оживился Хурам. — Я ведь бывал в Локае… В двадцать пятом году, в седьмом полку третьей дивизии… С басмачами боролся!

— Ого!.. Значит, совсем товарищи!.. — непринужденно рассмеялся Баймутдинов, протянул Хураму пиалу ароматного китайского чая, зачмокал губами сам.

Они заговорили о хлопке, о колхозах, о делах исполкома, о нехватке товаров в кишлаке Лицо Света… Хураму, естественно, пришло в голову спросить кооператора Шафи, что известно ему об убийстве раиса.

Шафи насупился и пропустил сквозь сжатую ладонь бороду:

— Что я могу знать? Гепеу приезжало, расспрос делало. Этот, который убил, Анджуман, мерзавец, хоть и бедняк… Мало ему с Лола-хон гулять, она как уличная девка в Ташкенте, ешь себе, какое тебе дело до огорода? — а зачем убивать ее мужа? Хороший человек раис был. Очень хороший. По-старому сказать: райского сада достойный… Большой мне друг был! Ошибку сделал — такую жену себе взял…