Делегат грядущего - страница 22
— Вот оно, перед вами блестит… Я найду его и убью как собаку, и буду плевать в мертвые его, поганые, чумные глаза. Нет мне жизни без этого, света нет, сна нет и покоя нет!
Заслонив руками лицо, Лола-хон опустилась на землю, и Хурам поморщился, услышав не сдержанные ею рыданья. Встал, прошел к ней на виду у притихшей, не ронявшей ни звука толпы, присел на корточки, обнял ее широкие потные плечи, она бессильно привалилась к нему, пряча лицо в просторные рукава. Острый запах ее спутанных черных волос щекотнул обонянье Хурама, и он озадаченно подумал, что вот он, посторонний мужчина, обнимает таджикскую женщину, и — как это надо ее утешать?
Азиз почему-то на цыпочках поднес Хураму пиалу холодной воды. Передавая ее Лола-хон, Хурам мягко разогнул ее пальцы, сжимавшие сталь, и еще мягче сказал:
— Отдай… Мне, Хураму, ты можешь отдать… Анджуман и без этого от нас не уйдет…
Лола-хон инстинктивно отдернула руку, но Хурам продолжал настаивать, и, покорно разжав пальцы, Лола-хон двумя руками схватилась за пиалу.
Хурам сосредоточенно разглядывал гладкий и круглый стальной стерженек, перекатывая его на ладонях. Он имел сантиметров десять в длину и миллиметров семь в диаметре. Один конец его, источенный и заостренный, зиял сквозной поперечной дырочкой. Другой конусообразно утолщенный конец был резко обрублен, давая широкую опору для большого пальца убийцы. В целом стерженек являл собой толстую иглу, и Хурам, размышляя о том, что такая сталь не сломается и не согнется, что убийце удобно было прятать ее в рукаве, соображал, из чего она может быть сделана. Но когда, подойдя один за другим, дехкане в молчаливом любопытстве окружили его, Хурам сунул иглу в карман:
— Вот что, товарищи… Сядьте-ка на места. С этим делом я сам разберусь. Лола-хон, ты посиди здесь, куда тебе уходить?
Поднявшаяся было, чтобы выйти из круга дехкан, Лола-хон послушно опустилась на ковер и осталась сидеть недвижимо, потупив глаза и неведомо о чем думая.
— Товарищи, продолжаем собрание, — спокойно промолвил Хурам. — Вы все слышали Лола-хон? Кто скажет плохое о ней?
Дехкане заволновались:
— Права Лола-хон…
— Первый она человек…
— Сердце мужчины…
— Бить надо камнями собак…
Хурам веско и решительно заговорил:
— Рафикон! Разговоров пустых не надо. Вы сами видите, какое дело совершилось у вас в кишлаке. Мы еще не знаем, почему убит раис, но кто скажет, что это не байское дело, хотя Анджуман и бедняк? Вот, больше говорить мы не будем. Солнце зашло, скоро уже темно. Скажите, верно, что Абдуфато — бай?
Дехкане молчали. Кто-то тихонько хихикнул, но, встретив вопрошающий взор Хурама, сконфуженно умолк. Люди смотрели в землю и явно не хотели отвечать на прямой вопрос.
— Хорошо, — раздельно произнес Хурам. — Тогда скажите мне: вы на о б щ е м собрании выбирали Насретдина в раисы?
Дехкане безмолвствовали. Хурам рассердился:
— Что же молчите? Сам он себя выбирал, что ли?
— Нет, выбирали… — ответил чей-то сдавленный голос. — Собрание…
— Все на собрании были?
— Мало было, — шепнул Азиз. — Меня тоже никто не позвал…
— Подожди, Азиз, — шепотом же ответил Хурам. — Теперь уж я их спрошу. — И громко: — Кто на собрании не был?
— Я не был… Я… Я тоже не был.
— Поднимите руки, кто не был.
Поднялось десятка два рук. Оглядываясь друг на друга, остальные дехкане, сначала неуверенно, затем видя, что их большинство, уже смело подняли руки. Создалось впечатление, что руки подняла вся толпа.
— Кто же был на собрании? Никто, что ли? Поднимите руки, кто был.
Одна рука дернулась вверх, но сразу же опустилась.
— Кто же тебя выбирал, Насретдин?
Насретдин встал мрачный, буркнул: «Все были, теперь молчат», услышал насмешливый свист, резко повернулся и, понурившись, ни на кого не глядя, зашагал к выходным воротам.
— Постой, куда ты, председатель колхоза? — крикнул Хурам, но Насретдин, ускорив шаг между подобравшими ноги дехканами, уже достиг ворот и, не оглянувшись, скрылся за ними.
— Баи выбирали нашего Насретдина! — пронзительно выкрикнул молодой парень, только что освиставший раиса. — Стыдно ему теперь в наши глаза смотреть.
Собрание зашумело. Голоса: «Сердца рябчиков у наших дехкан»… «Давай, выбирай другого»… «Теперь можно правду сказать»… «Мы думали, нам его сверху назначили» и другие подобные возгласы убедили Хурама, что он сделал правильный ход и что нужно тут же немедленно заняться переизбраньем раиса. Дав волю крикам и шуму, Хурам облокотился на подушку и хладнокровно выжидал тишины. Женщин в паранджах на террасе осталось только две: остальные, воспользовавшись суматохой, успели незаметно улизнуть; несколько стариков прошлепали туфлями к воротам, и их никто не удерживал. Лола-хон сидела уже спокойно, обняв руками колени и переводя утомленный взор с одного на другого. Азиз расковыривал пальцами обломок раздавленного деревянного блюда. Хурам встал: