Дело № 36.4. Хрупкие кости - страница 31

— Столько же получишь, когда принесешь букет.

Дурацкая идея, конечно, вряд ли вину можно загладить цветами, но на что-то более дорогого у него просто нет денег.

Он не Капитан, у которого есть остатки наследства, пусть и не такого большого по меркам Верхнего Города.

Томас — вор, а не лорд. Отребье, живущее в убогой комнатушке в Термитнике.

Впрочем, и Марла не жеманная леди. Она танцует обнаженной в подпольном кабаре. И вряд ли ей когда-нибудь дарили цветы.

Как ни странно, букет в руках посыльного выглядит представительно. Сейчас поздняя осень, и цены в цветочных лавках достигают небесного свода.

Чувствуя себя немного неловко, Томас возвращается к двери Марлы и снова стучит.

Кошка, уже одетая, но с покрасневшими от слез глазами, замирает на пороге, неверяще глядя на букет.

— Шакал… ты с ума сошел? — она пытается говорить сердито, но он видит ее растерянность.

Он видит, как ее руки непроизвольно тянутся к цветам, и изо всех сил старается сдержать улыбку.

— Не плачь, — говорит он. — Я обещаю, что никогда больше не обижу тебя.

Ее глаза сверкают, и он чувствует, как она борется с собой. А ведь он был прав: вряд ли ей дарили цветы хоть когда-нибудь.

Сцепив руки перед собой, Марла делает шаг назад, а потом щурится и смотрит на Томаса.

— Ты думаешь, что какие-то цветочки помогут?

— Нет.

— Тогда забирай их и уходи. Я не хочу тебя видеть.

— Я не уйду.

— Будешь сторожить меня у двери, как верный пес?

— Если понадобится.

— Подари это Нордив.

— Это для тебя.

— Мне пора на работу.

— Нет. Ты — моя кошка.

Марла распахивает глаза и гневно смотрит на него. А потом гнев сменяется беспомощностью.

— Я тебя ненавижу, — жалобно заявляет она.

Томас качает головой.

— Это неправда, — отвечает он. Кладет букет на тумбочку, заваленную всякой мелочевкой и отступает.

— Я все равно пойду танцевать. Это моя работа, и мне за нее платят.

Томас поджимает губы.

— Хорошо. Танцуй. Но не больше.

— Я - не твоя кошка! И не вздумай тащиться за мной! Я не хочу тебя видеть! Я вообще не понимаю, почему я с тобой сейчас разговариваю! Убирайся, шакаленок, слышишь? И не вздумай еще раз приходить! Даже если ты притащишь мне бриллиантовое ожерелье, я тебя больше не пущу! Уходи!

Томас делает к ней шаг, снова встает на колени и прижимается щекой к ее руке.

— Прости меня… — шепчет он.

Она молчит. Но это кажется ему хорошим знаком. А еще ему кажется, что ему действительно нужно уйти.

Он быстро поднимается на ноги, смотрит ей в глаза и говорит:

— Если ты хочешь бриллианты — только скажи, и я осыплю тебя ими с головы до ног.

— Откуда деньги возьмешь? — хмыкает Марла.

Она выглядит смущенной и польщенной. И ей это очень идет.

— Я - вор, — напоминает он.

— А я — танцовщица. А еще — шлюха.

— Я больше никогда не хочу слышать это слово, — твердо заявляет он. — Танцуй. Но помни: ты — моя кошка, как бы сильно мы ни поссорились. Ты сама меня выбрала. А я выбрал тебя.

И с этими словами он уходит, чувствуя, что в этот раз все сделал правильно.

Он бросил несколько неосторожных слов, и если раньше эта женщина сама ластилась к нему, теперь ему предстоит ее приручить.

Заново.

Томас надеется, что это займет не очень много времени. В конце концов, он действительно хочет чувствовать себя нужным этой кошке.

Капитан

Глубь встретила его, как старого друга, распахнула объятия и ласково обняла своей тьмой сыростью и запахами алкоголя, опиума и дешевых духов. Шагая по ее темным коридорам к арене, Капитан чувствовал, как его душа наполняется тем, чего ему так не хватало несколько последних дней.

Покоем.

Здесь ему не нужно притворяться кем-то другим, держать лицо или выбирать выражения. Местные жители примут его таким, какой он есть.

— Зверь! Неужто ты?

Обернувшись, Капитан обнаружил, что его догоняет старый знакомый, Парс Грант. Его огромная фигура закрывала те крохи света, что излучали тусклые масляные лампы, расставленные в специальных нишах.

— Ворох… давно тебя не видел, — улыбнувшись краем губ, произнес Капитан. — Последний раз мы с тобой встречались… весной? В начале лета? Где-ты пропадал?

Парс пожал плечами.

— На небесах работу нашел, не до арены было. Ты слышал, что Ника убили?