Дело Эрбэ и К° - страница 20

Леонид с трудом поднялся на ноги и, подхваченный Стуковым, побежал вдоль барьера. Сзади слышались свистки, крики и приближающиеся шаги.

Выхватив револьверы, друзья спрятались за один из дальних баков.

Друзья спрятались за один из дальних баков.

В это время, между оставленными ими баками, взметнулся высокий столб пламени и оглушительный взрыв тяжелым ударом упал в затихшее предместье.

Момент полного безмолвия — затем, глухой топот нескольких пар ног, убегавших в разные стороны и нарастающий шум чего-то, растекающегося по каменистому двору нефтяных складов.

Стуков и Леонид остановились за городом, у кладбища. Оглянулись, еле переводя дух.

Пожара не было. Они посмотрели друг на друга, снова на город, пожали плечами и обессиленные опустились на землю.

Молодой поручик, туго стянутый, с лихо закрученными усиками, прогуливался по платформе, привлекая умильные взгляды станционных барышень.

— Скажите, пожалуйста, на мое имя не пришло телеграммы? — спросил он, зайдя на телеграф.

Чиновник подал телеграмму, которую он тут же вскрыл и прочел.

«Станция Кабулети Тихорецкому. Встречайте курьера белой повязкой руке ночным. Сопровождайте Батум. Войтинский».

Затем он снова стал ходить по платформе, с нетерпением ожидая поезда. Но вот набежали огни, и стальное чудовище, фыркая и шипя, проглотило станцию…

Поручик вскочил в первый от паровоза вагон и стал внимательно осматривать пассажиров.

Поезд тронулся, но его это мало смущало: он переходил из вагона в вагон, пока, наконец, не успокоился, увидев человека с белой повязкой на руке. Сел против него. С трубкой во рту, в английском пальто и кэпи, курьер походил на иностранца. На коленях его лежал чемоданчик, который он обхватил обеими руками. Единственная соседка, бывшая в купе, спала на верхней койке.

Поручик протянул телеграмму своему визави. Тот с удивлением прочел.

— Очень приятно. Очень приятно — пробормотал он.

— Повязка вам больше не нужна. — тихим голосом сказал поручик. — Она может только навлечь подозрения.

Повязка была снята. До самого Батума не было произнесено больше ни слова. Когда подъехали к станции, поручик шепнул своему соседу:

— Следуйте за мной!

Они молча прошли мимо ряда извозчиков. Наконец, у одного, запряженного парой лошадей, остановились. В экипаже сидел человек в английском обмундировании.

— Это вы, Тихорецкий, великолепно! Полковник Войтинский ждет вас у себя на квартире.

Не успели они усесться, как вдруг сзади зазвенел женский голос:

— Глядите! Вон наш боксер?..

Вероятно, эта фраза придала много бодрости кучеру. Он с таким усердием рванул лошадей, что, даже много видавший видов, соседний извозчик пробормотал: «Что ты рехнулся»…

Но ему не суждено было кончить свою фразу. Три офицера бешено вскочили в фаэтон и, указывая револьверами на ускользающую добычу, кричали: — Догоняй, мать и прочее…

Началась бешеная гонка по улицам Батума.

Началась бешеная гонка по улицам Батума.

Лошади преследователей были свежее и расстояние между экипажами стало медленно уменьшаться.

Вдруг из фаэтона преследуемых вылетела фигура, шага три пробежала и упала. Раздались три выстрела. В то же время с другой стороны фаэтона выскочила другая фигура с чемоданчиком и тоже упала. Внимание преследователей было перекинуто на левую сторону улицы — и это дало возможность человеку с правой стороны скрыться во двор. Выстрелы, как видно, были удачны, так как послышался стон, заглушенный свистками постовых и голосами из переулков.

Картина преследования изменилась. Теперь перевес был, вследствие уменьшения груза, на стороне преследуемых. Расстояние между фаэтонами стало быстро расти. Офицеры, в ярости осыпая лошадей и кучера проклятиями, стали беспорядочно стрелять.

— Сергей, заверните во второй переулок налево, там проходной двор.

Кучер — Сергей поспешил выполнить совет поручика — Валико. Затем он уменьшил ход и оба выпрыгнули из экипажа. Прежде, чем показался фаэтон противника, Сергей и Валико исчезли.

Напрасно стреляли и ругались, напрасно обшаривали все дворы трое военных — наши друзья были уже далеко…

Между тем, как в центре города ребята завели волынку из-за денег. Андрей мрачно сидел в загородном духане. Его также смущал денежный вопрос. Против него сидел худой и очень высокий человек с разбитыми стеклами на глазах и с неутолимой жаждой к спиртным напиткам.