Дело о Короле оборотней - страница 11

— Тебе не положено. Ты под административным арестом. Давай, выкладывай, какие зацепки вы там нашли, — приказал он.

— Доктор сказал, что это женщина. Понятия не имею, почему он так решил.

— Ему виднее. Продолжай.

— Женщина не молодая — седые волосы и крученые ноги. В смысле, то, что осталось от волос и ног. И не оборотень — волосы длинные. Доктор ещё сказал, что зубы человеческие, а не как у них, но я не знаю, что там у оборотней с зубами. Думал, что они одинаковые.

— У оборотней клыки чуть длиннее и острее. Даже у полукровок. Как можно жить в Приграничье и не знать? Что ещё?

— На ней была ночная рубашка, судя по тому, что от неё осталось. На ногтях — свежий розовый лак. У вас есть эксперт, способный определить, что это за лак?

— Наш единственный эксперт — доктор, — поморщился лейтенант. — Да и что даст, если определим? Так, что там ещё? Время и причина смерти?

— Доктор сказал, от трёх до десяти дней назад. А причину установить невозможно, но скорее всего, померла она от потери крови.

— На ночной рубашке кровь есть?

— На том, что сохранилось — нет.

— Там, где её нашли, тоже ни капли. Нет следов, что ей перегрызли горло?

— Следов сколько угодно, — я содрогнулся, вспомнив тело. — И от клювов, и от зубов.

— Мы сможем получить её портрет?

— Доктор сказал, что есть метод восстановить лицо по черепу. Но он так не умеет. Да, лейтенант, есть одна зацепка. Зубы у неё с пломбами, и последнюю ей ставили недели две назад, если верить доктору.

— Отлично, Стас! Обойди всех дантистов, у нас их не так и много. Может, кто-то из них её и опознает. Начни с того, что рядом, за углом. Для наглядности прихвати с собой пару её зубов, ей они уже без надобности. Закончишь — немедленно докладывай.

Закончил я, можно сказать, едва начав. Самым сложным было убедить дантиста бесплатно уделить мне внимание. Моя бляха с номером тринадцать впечатления на него не произвела. Пришлось связать ему руки и сделать вид, что собираюсь волочить его в участок, только тогда и поговорили нормально. Неужели нельзя было сразу по-хорошему? Не понимаю.

— Ты, парень, не по адресу обратился, — заявил дантист, внимательно рассмотрев зуб покойницы. — У нас таких пломб не ставят.

— Каких?

— Невидимых. Вот смотри, цвет пломбы подогнан под цвет зуба. Чтоб видно было нетронутые зубы, а не пломбы, дошло? В столице Империи так давно делают, а у нас никто за такое платить не хочет, мы и не делаем.

Уже тогда стало ясно, что покойница — не здешняя. Но я на всякий случай сходил ещё к двоим дантистам и выслушал от них примерно то же самое.

— Приезжая, — сокрушённо покачал головой лейтенант. — Типичный висяк. Убитая откуда-то приехала, убийца — наверняка тоже, и он к тому же давно смылся обратно. Где бы это ни было, но там не наша юрисдикция. А ничего не делать тоже нельзя. Если покойницу начнут искать столичные детективы, хоть частные, хоть полицейские, мне будет трудно им объяснить, почему мы даже не попытались найти убийцу. Или хотя бы не попытались опознать убитую.

— А это точно убийство? — осторожно спросил я.

— Конечно. В теле крови почти нет, там, где её нашли — нет совсем. Значит, умерла где-то в другом месте.

— А где её нашли?

— Я тебе разве не сказал? В парке она лежала, есть там совсем дикие места, где никто не бывает.

— Если никто не бывает, как её нашли?

— Стас, достал ты меня дурацкими вопросами! Ты же был рядом с трупом. По запаху нашли, понятно?

— По вони, — поправил я.

— Да, так правильнее. По вони. Мальчишки играли и унюхали. Тем более, один из них оборотень полукровка, они такую вонь за версту чуют. Ладно, ближе к делу. Сейчас четыре детектива опрашивают людей, что иногда гуляют в той части парка. Вдруг кто-то что-то видел, или наоборот, видел, что в какой-то день там не было трупа. Пойди и ты займись тем же самым. Мало ли, вдруг именно тебе и повезёт. Ну, чего сидишь? Что-то непонятно?

Носиться по городу, выискивая любителей гулять в парке, а потом их допрашивать, совершенно не хотелось. Тем более, бесплатно. Нет, это занятие не для частного сыщика.

— Лейтенант, вы хотите раскрыть дело или спихнуть мокруху на кого-нибудь? — спросил я.