Дело о Короле оборотней - страница 4

Мы немного побродили по берегу, Тома внимательно обнюхивала каждый куст, и наконец нашла. Я вновь увидел трансформацию оборотня, довольно жуткое зрелище, но обычное для этих земель и не такое уж редкое в человеческом Приграничье — у нас тоже обитает немало оборотней, а ещё больше приезжает из Вервольфа туристами.

На мой взгляд, заинтересовавший Тому куст был самым обычным, но я отлично знал, что многое на самом деле совсем не то, чем выглядит, и ждал, что она что-то пояснит, ведь не зря же перешла в человечью форму, волчице говорить трудно. Но Тома молчала, насмешливо глядя на меня. Малец снова сказал ей какую-то гадость, получил очередную оплеуху и свалился на землю, размазывая по лицу слёзы и кровь. Меня он тоже достал, но всё же хотелось довести его до родителей не сильно покалеченным, а то хрен они много заплатят за спасение сыночка с приобретёнными увечьями. Но женщину-оборотня волновало совсем другое.

— Почему ты вдруг перестал меня гладить? — промурлыкала она. — Или в этой форме я тебе противна?

— Ты сама себя слышишь? Ты мурлычешь, как кошка!

— Назвать волчицу кошкой — смертельное оскорбление, — Тома улыбнулась, оскалив зубы. — Оно смывается только кровью. Понимаешь, о чём я?

— О вязке, наверно, — предположил я.

— Нет. Вязка — это когда нужны щенки. А нам не нужны. Всем женщинам-военнослужащим регулярно выдаются противозачаточные средства. Значит, не вязка, а обычная случка.

— У тебя что, течка?

— Да. Почему ты так говоришь, будто это что-то неестественное? Против природы не попрёшь, дорогой Стасик. Но если я тебе противна, просто скажи. Я ведь человек, а не волчица.

Да уж, трудно придумать более романтичное начало отношений. Любых отношений, не только сексуальных. А сама женщина в целом ничего. Фигура идеальная, впрочем, у всех оборотней любого пола идеальные тела. Лицо довольно симпатичное, хоть и сохраняет некоторые волчьи черты. Глаза чисто человеческие, серые, бездонные, в них сейчас светится уже не только насмешка, но и желание. Минусы тоже присутствуют — косметики нет совсем, даже ногти не накрашены, ни одного украшения, уши не проколоты вообще. И причёска, если её можно так назвать. Не длинные волосы, не короткие, а просто волчья шерсть на голове. Или собачья, не разобрать.

— Ты мне не противна, — признался я.

— Отлично, — она облизнула губы. — У тебя уже были девушки-волчицы?

— Ездил пару раз в Люпус-Бич по туристической визе.

Люпус-Бич, курортный городишко на берегу Тёплого моря, издавна славился чудесными пляжами, обилием казино, дешёвой выпивкой и невероятно свободными нравами местных и приезжих. На то он и курорт.

— Тамошние шлюхи — не в счёт. Они подстраиваются под эльфов, иначе ничего не заработают. Да и почти все они полукровки. Я ни под кого не подстраиваюсь. Долго мы будем стоять, как пограничные столбы?

— Пока не объяснишь, что значит смыть кровью.

— Это быстро, — она снова расхохоталась, надо же, какая смешливая. — Знаешь ли ты, Стас, кто такие единоутробные братья?

— Да. Это те, у кого общая мать. Они появились из одной утробы.

— Вот. А есть единокровные, у них общий отец. Они появились от одного семени. Вот этой кровью и смоем. Ты собираешься задавать вопросы, пока у меня не кончится течка?

Малец извергал в наш адрес массу гадостей, но его никто не слушал, да и держался он поодаль.

Тома так меня завела, что я был очень не против повторить, но она сказала, что хоть тоже не против, но ей давно пора возвращаться на заставу, смена вот-вот кончится. На прощание она, уже снова волчица, лизнула меня в лицо, а я чмокнул её в холодный мокрый нос. Знаю, что оборотни никогда не целуются, но я же не оборотень. Мне показалось, что волчья морда улыбнулась, но с волками нельзя быть ни в чём уверенным. Пару раз вильнув хвостом, Тома умчалась. Попытался вспомнить, виляют ли хвостом настоящие волки, но не удалось.

Любовный, если можно так выразиться, туман развеялся, я оделся и занялся насущными делами. Общество Томы было приятно, но кое-что сделать в её присутствии я не решался. Дело в том, что похититель выкуп получил и унёс, но пацана не вернул. На волке денег не было, спрятать их где-то тут он не успевал — погранцы его засекли, едва он добрался до Вервольфа. Стало быть, бабло или у мальца, или осталось в человеческом Приграничье. Но смысл его там оставлять, если сам похититель вернулся на родину?