Дело о Короле оборотней - страница 6

Да, тот редкий случай, когда признать нарушение действительно лучше. Если я вошёл в туннель, прогулялся по нему немного, не доходя до середины, и вернулся обратно в обществе мерзкого Олега, нужно придумать, как в туннеле оказался он. Потому что самое естественное — предположить, что вошёл он туда вместе со мной, а стало быть, я и есть похититель. Мне оно надо, доказывать невиновность по такой статье? Пусть уж лучше будет нарушение порядка пересечения границы.

— Мы с мальцом шли из Вервольфа, — скривившись, признал я.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул Михаил. — Итак, Станислав, вы сегодня побывали на землях оборотней. Вы проследовали туда через контрольно-пропускной пункт?

И тут тоже пришлось признаться. Если заявлю, что попал в Вервольф легально, он потребует назвать пункт пропуска и время пересечения границы, а потом легко докажет, что я вру. Будь я сегодня там, пограничники бы меня запомнили, память у них цепкая. Да и не так много людей путешествуют в Вервольф в одиночку.

— Нет. Я пересёк реку вплавь, потому что…

— Станислав, слова «нет» вполне достаточно. Мотивы ваших поступков не важны. Мы определяем, имело ли место правонарушение. И уже очевидно, что имело, причём двойное. Осталось определить наказание. Впрочем, я уже определил. Выношу вам предупреждение. Имейте в виду, в следующий раз вы так легко не отделаетесь. Получите строгое предупреждение. Расследование окончено, а если вы недовольны его результатами, можете обжаловать их в имперском суде, — он расплылся в широкой улыбке. — Сейчас с вас снимут наручники, и вы свободны.

Возле заставы стоял только один таксист, и без конкурентов он заломил сумасшедшую цену. Мы долго торговались, но он даже на щепоть не уступил. Ну и дурак, ни с чем остался. Незаметно подкатила полицейская карета, и два здоровенных лба в красивых чёрных мундирах объявили мне, что я задержан на двое суток. Я поинтересовался, по какому обвинению, но ответа не получил.

Задержание — не арест, ордер не нужен. Да и обвинение предъявлять необязательно. Как сыщик, пусть частный, я всё это знал. И оно мне ни капли не нравилось. Репутация пограничников безупречна, никто не слыхал, чтобы они отправляли на виселицу невиновных, а вот о полиции так не говорят. К ним лучше не попадать, даже если ты ничего не нарушил — был бы человек, а статья найдётся. В этом плане хуже только спецслужба, этим даже статья не нужна. Задержан в целях имперской безопасности, и достаточно. Очень вероятно, что пожизненно, зато ненадолго.

Руки мне не связали, полицейские глядели в окна кареты, будто никогда в жизни не видели ничего интереснее унылого пейзажа Приграничья, и не обращали на меня внимания, кучером был какой-то задохлик, причём безоружный. Наверно, я мог сбежать. Но куда? Разве что в Вервольф. Там всегда рады принять беглецов из Империи. Правда, при одном условии — беглецы должны быть при деньгах.

А у меня на счету оставались сущие крохи, я же не от хорошей жизни ввязался в дурацкую авантюру с охотой на похитителя мерзкого Олега. В голове закрутилась неведомо где подхваченная строчка из какой-то песенки «как ныне сбирается мерзкий Олег пойти…». Хоть убей, не помню, куда он сбирался пойти ныне. Лучше бы он сходил на хрен. Раньше я и представить себе не мог, что пятилетний ребёнок сможет вызвать у меня такую острую неприязнь.

Едва карета остановилась у входа в участок, конвой словно подменили. Теперь они крепко держали меня за руки, и тут уже о побеге нечего было и думать. Навстречу попался знакомый сержант, понятно же, что частный сыщик знает многих полицейских, и я без особой надежды на успех спросил его, в курсе ли он, за что меня замели. Неожиданно оказалось, что в курсе.

— Левое обвинение, Стас, — поморщившись, ответил он. — Самый тупой адвокат снял бы его раньше, чем зайдёт солнце, хотя оно уже почти зашло. Но это если по закону. Ты же не младенец, понимаешь — есть вещи и повыше закона.

Пояснять эту глубокую мысль он не стал, и меня повели в кабинет капитана. Скорее даже не повели, а поволокли. С капитаном я тоже был знаком, иногда мы помогали друг другу, иногда, гораздо чаще, он мне мешал. Как и любой полицейский, он порой творил разные подлости, но остальное время был вполне приличным человеком.